Бывшая любовница
Шрифт:
Круизный лайнер напоминал плавучую вавилонскую башню, радовал глаз сверкающей белизной и громадными размерами. Пока они грузились на борт под бодрые речи сопровождающего, Маша крутила головой во все стороны, и все ей ужасно нравилось. А лайнер и правда, поражал размерами. Маша прикинула, что здесь ничего не стоит заблудиться, и блудить... ээээ, блуждать (пожурила она себя за излишнюю фривольность) неделями и месяцами! Каюта у Маши была отличная, с окном, ванной комнатой, с телевизором и мини-баром. Кондиционер поддерживал приятную нежаркую температуру. Мария решила ненадолго прилечь, и чуть не проспала обед. Спалось ей в каюте хорошо, не беспокоили разные мысли, словно все неприятное
Сидя в обеденном зале ресторана, Мария стала присматриваться к остальным посетителям. С ней за одним столом сидела пожилая еврейская пара. Чудесные, очень забавные, очень интеллигентные старички. С тем самым непередаваемым легким акцентом. Они показались такими милыми, так трогательно заботились друг о друге, что Маше стало по-доброму завидно. Хорошо вот так, состариться вместе в любви.
– В любви? Мария Владимировна, забудьте это слово, - сказала она себе, - Это слово не для Вас.
К их столику подошел мужчина.
– Простите, у вас свободно? Я немного опоздал, - голос у него был приятный.
Маша кивнула, а старики стали его приглашать. А потом увлеклись, завели разговор о современной молодежи и незаметно втянули в него и Марию, и подсевшего к ним мужчину. Мужчину звали Федор Михайлович, он неожиданно оказался приятным собеседником. Старички искрились юмором, Мария иногда вставляла реплики, мужчина с невозмутимым видом английского джентльмена довольно остроумно шутил. Она как-то незаметно для себя втянулась и, приняв полное участие в разговоре, решила 'послушать' заинтересовавшего ее мужика. Присмотревшись, она поняла, что тот тоже 'слушает', причем слушает ее! Маше стало вдруг смешно, они словно два Шерлока Холмса, прослушивающих друг друга. Она сдержанно хихикнула. На что этот Федор Михайлович, глядя на Машу, добродушно спросил:
– Вы находите меня смешным?
– Ах, что Вы, как можно? У меня просто хорошее настроение.
– Я рад, что смог улучшить Ваше настроение.
И он улыбнулся. Оказалось, что у него замечательная улыбка и красивые карие глаза. И перебитый нос картины не портил. Вполне приятный мужик лет тридцати пяти, рослый, и даже темные волосы все на месте. Одет хорошо, неброско, но дорого. И не дурак.
Но вот кто тут был истинными Шерлоками Холмсами, так это старички. Подметив взаимный интерес своих более молодых соседей по столу, они многозначительно переглянулись, и продолжили разговор на новую интересную тему. О кинематографе. А когда убедились, что разговор будет поддерживаться и без их участия, аккуратно удалились.
По дороге к себе в каюту пожилая дама сказала своему мужу:
– Нюма, по-моему, они оба одинокие.
– Цилечка, мне тоже так показалось.
– Нюма, надо им помочь. Они же сами не догадаются, что очень подходят друг другу. Спорим на рубль?
Нюма улыбнулся своей Циле, и похлопал ее по пухлой ручке.
– Спорим.
Интересно, почему те из женщин, кто счастлив в браке, имеют навязчивую идею поженить всех окружающих?
Глава 12.
После обеда Мария с новым знакомым вышли прогуляться по палубе. Смотрели на проплывающие мимо облака, на синюю воду, беседовали, потом он вдруг повернулся и, оказавшись лицом к Маше, спросил:
– Скажите, Мария Владимировна, что делает такая дама как Вы на этом лайнере, и почему она совсем одна?
Мария Владимировна расхохоталась. Ну точно, Шерлок Холмс. Опять же доверие внушает. Но ей с ним было легко, он был доброжелателен и ненавязчив и, если и имел корыстный плотский интерес, то очень хорошо его скрывал. Она почему-то решила ответить честно:
– Мария Владимировна здесь для того, чтобы придумать, как похоронить свое прошлое.
Мужчина хмыкнул, вновь повернулся лицом к борту и сказал:
– Забавно, но я тоже здесь примерно по той же причине.
Маша удивленно подняла брови, однако расспрашивать ни о чем не стала. Но он заговорил сам.
– Устал от того, что меня беззастенчиво использовали, причем не один раз. Бросил все, и решил вот, пропасть на две недели.
***
Плавание продолжалось уже третий день. Мария обедала вместе с еврейской парой и Федором Михайловичем, а потом они гуляли по палубе, иногда пересекаясь со стариками. На нее обращали внимание поголовно все мужики, а их в группе было довольно много, одиноких мужчин, не считая Федора Михайловича, целых пять. Да еще один, уже взрослый, со своей женой, стоило той отвернуться, как он начинал глядеть на Машу гипнотизирующими глазками старого мачо. Маше было смешно.
Засматривались на нее и другие. Даже члены команды. Некоторые, конечно, не осмеливались проявлять активно свой интерес, но зато другие... Такие, как старпом или корабельный доктор, те постоянно попадались на глаза и просто устроили соревнование, кто скажет больше комплиментов. Среди тех пятерых мужчин из ее группы был один очень красивый, породистый мужчина лет тридцати. Высокий, со стройной фигурой голубоглазый блондин, чем-то на Славку похож. Это сходство кольнуло Машу в первый же момент, как она его увидела. Так вот, этот Эдуард, он так представился, смотрел на Машу с очевидным интересом, и даже пытался подобраться ближе, опасно близко. Тревожил ее. Она вдруг подумала, что надо было давно в круиз съездить, потому что то ли атмосфера здесь располагала, то ли последним своим поцелуем Славка снял с нее какие-то блоки, но теперь ее начали волновать мужчины.
Мария от них скрывалась за широкой спиной Федора Михайловича, который хоть и поддерживал образ невозмутимого английского джентльмена времен королевы Виктории, но даму сторожил, аки дракон свое сокровище. Ему достаточно было одного взгляда, как поклонники успокаивались, и вели себя весьма корректно.
Все так чинно-благородно продолжалось бы и дальше, если бы Циля не затеяла справлять свой день рождения. Лайнер сегодня должен был стоять почти весь день в Стамбуле, и старики отправили Марию с Федором Михайловичем в вылазку за спиртным и продовольствием. Абсолютно все можно заказать в ресторане, но так же гораздо интереснее! Казалось бы, ну что в этом может быть веселого, но Машка развлекалась от души, особенно, когда они, соблюдая полную секретность, с каменными лицами проносили все это на борт. В несколько приемов. И что странно, на них хоть и косились, но непробиваемый фэйс Федора действовал железно, 'боеприпасы' у них не отобрали. Маша еще заметила:
– Федя, а ты часом не гипнотизёр?
На что Федя загадочно улыбнулся.
Совместно пережитые приключения помогли им перейти на ты, и теперь она называла его Федя, а он ее Маруся.
Пока шла подготовка к подпольному празднованию (раз подпольно, то энтузиазма было неизмеримо больше, причем у всех), у Маши сложились более свободные и дружеские отношения не только с Федором. Она стала легко общаться и с Эдиком, который то сыпал шутками, то бросал на нее томные взгляды и вздыхал, и с серьезным, обстоятельным и тихим Мареком, и другими ребятами. Старого мачо жена не отпустила. Но корабельный доктор... Это что-то. Док был русскоязычный до мозга костей и обожал рыбалку во всех видах.