Бывшие. Мой секрет
Шрифт:
Еще один шаг, и наши тела соприкасаются. Я гашу вдох. Надеюсь, что это вдох удивления. Или возмущения его наглостью.
— Что тебе нужно, Кирилл?
— Поговорить. Тебе не кажется, детка, что нам давно уже нужно поговорить?
Его голос становится чудовищно серьезным, взгляд тяжелым, рука замирает в районе моей ключицы, а я тихо съезжаю по стеночке — о чем поговорить?
Неужели он узнал?!
Глава 4. Первый раунд
Сбывается мой самый страшный
Еще не встречала человека со столь же сильным чувством собственничества, как у Потемкина. Сама не раз испытывала его на себе. Тогда это казалось очень милым и грело мне душу — еще бы! Ведь это значило — в моей системе координат, — что он относится ко мне по-особенному, что я не проходная девчонка для него, а его девочка. Сейчас же это его качество рискует стать самой большой моей проблемой.
Но я не должна пасовать перед ним.
Нельзя показывать ему свои страхи, нельзя выдать себя, посеять в нем зерно сомнений. Малейшее подозрение, и Кирилл вцепится в меня хваткой питбуля, и не успокоится, пока все не выяснит. Я видела, как люди, к которым он цеплялся, признавались даже в том, чего не совершали.
Но я не они.
Я просто так не сдамся.
Для меня на карту поставлено очень много. Я буду защищать свое до конца. Если он что-то заподозрит, уйду в глухую несознанку и до последнего буду все отрицать.
— О чем нам с тобой теперь разговаривать? — напускаю на себя независимый вид. — Наше время ушло. Рекомендую за общением обращаться к своей невесте — она оценит оказанную высокую честь.
— Мне считать это проявлением ревности? — все еще находясь неприлично близко ко мне, заламывает правую бровь.
Он всегда делает так, когда переигрывает удивление. Это открытие придает мне сил и уверенности, даже дерзости.
— Считай чем хочешь, но за мной ты отправился зря. Это ничего не изменит для нас, но может быть неправильно воспринято, если нас увидят вместе вот так. Соблюдай дистанцию, пожалуйста. Нет никакой надобности для столь тесного контакта — я по-прежнему прекрасно слышу.
— А что должно измениться для нас? — выполняя мою просьбу, Кирилл отталкивается от стены и, отступив на шаг, чуть разворачивается к морю.
Будто просто проходил мимо и остановился понаблюдать за волнами.
Я незаметно — надеюсь — выдыхаю. И равнодушно пожимаю плечами.
— Не знаю. Ты же зачем-то решил разворошить наше темное прошлое.
— А, может, я хотел поговорить о будущем?
В горле мгновенно пересыхает. Во рту буквально Сахара. А ноги мелко и противно трясутся. Черт! Только б не сковырнуться с любимых каблуков прямо ему под ноги…
Впиваюсь ногтями в левую ладонь, чтобы прийти в себя и выдать нужную эмоцию.
— О твоем будущем с невестой? Я так себе советчик в таких делах, Потемкин.
Слыша
— Ты точно ревнуешь, Маргаритка.
Перестав созерцать горизонт — или делать вид, что созерцает, — он чуть поворачивает голову ко мне и улыбается. Точнее, усмехается, уверенный в своей правоте.
Самонадеянный засранец!
Это задевает еще сильнее потому, что он попал в самую точку.
— Не называй меня так! Это архаизм.
— Что архаизм — уменьшительно-ласкательная форма твоего имени? Или ты отказываешь мне в праве уменьшать? Или ласкать? — Кирилл вновь умножает на ноль расстояние между нами и тянет ко мне свои руки. — Я же отнюдь не против, чтобы ты ревновала меня. Маргаритка.
Резко вскидываю руки, отбивая его руки от себя. Нужно прекращать этот словесный поединок, мне не выйти победителем.
Но прекращать нужно красиво. Иначе он сочтет мой уход позорным бегством. А охота — то, что его заводит.
— Меня и без тебя есть кому ласкать, Потемкин. Надеюсь, тебя тоже.
И я возвращаюсь в кают-компанию, держа гордо спину и чеканя шаг.
Первый раунд за мной.
Глава 5. Мой диагноз печален
— Привет, — вваливаюсь я в квартиру к Лизке на следующее утро, затаскивая за собой чемодан.
— Привет, сестренка, — удивленно тянет она, закрывая за мной дверь. — Ты чего так рано? Я тебя раньше воскресенья не ждала.
— По дочери соскучилась.
Сестры мы не родные, но дружим с детства. Лиза мне и сестра, и лучшая подруга, и мудрый советчик, и поверенный всех тайн. Поэтому только с ней я могла оставить своего ребенка, отправляясь с Димой в круиз по Итальянской Ривьере. Тащить дочь с собой мне показалось неразумным, хотя Димка предлагал. И поначалу я даже загорелась этой идеей — круто же побыть всем вместе, на море, на яхте, побыть семьей, но потом я вдруг передумала. И как же хорошо, что я не совершила этой ошибки! Будь Ева там со мной, я бы психовала еще больше. Я будто знала, чувствовала, что ей не стоит ехать.
Аха, чувствовала…
Если бы я знала, что, точнее, кто меня ждет в тех Лазурных водах, и сама ни за что бы туда не сунулась!
— Дочь спит, вообще-то. Ты же не собираешься ее будить?
— Спит? — бросаю взгляд на часы — действительно, еще рано.
На нервах я совсем потеряла счет времени. И это неудивительно. То, что я пережила за эту ночь, кого угодно выбьет из колеи.
Невероятная, невозможная встреча с бывшим и тайным отцом моей обожаемой дочери в одном лице, новость о его скорой женитьбе, его подозрительный интерес ко мне, а в довершении — вишенка на торте — не очень приятный разговор с Димкой, который так и не понял, почему я бросила его одного. Сойти на берег со мной он не мог, его держали дела.