Бывший. Я больше не твоя
Шрифт:
В животе неприятно потянуло от этой картины. Я скосила глаза на Богдана – его правая рука сжалась в кулак, а на скулах заходили желваки. Страшно было представить, что чувствовал в эту минуту он.
Богдан повернул голову в мою сторону и неестественно улыбнулся. У меня мороз пробежал по коже от того, какими холодными стали его глаза.
– Иди домой, солнышко. Спасибо, что составила компанию.
Мне хотелось сказать ему что-то утешительное, но как назло, не могла найти ни одного подходящего слова. В итоге смогла выдавить
– Угу.
Он развернулся и стал спускаться вниз по ступенькам. А я так и осталась стоять у окна и провожать взглядом его широкую спину до тех пор, пока она не скрылась из вида.
А потом я снова повернулась к окну.
Ангелина всё ещё стояла рядом с джипом, а мужчина уже забирался внутрь.
Когда высокая фигура Богдана показалась из подъезда, машина как раз отъехала, а моя соседка развернулась и, увидев Тихомирова, дёрнулась всем телом и закрыла ладонью рот.
Богдан же продолжал шагать и просто прошёл мимо, кажется, даже не взглянув на Ангелину. Несколько мгновений она провожала его обескураженным взглядом, а потом, словно опомнившись, бросилась за ним.
Богдан продолжал идти, не обращая внимания на попытки девушки остановить его. Лишь когда Ангелина двумя руками вцепилась в его локоть, Тихомиров рывком высвободил руку, посмотрел на мою соседку и что-то сказал. После этого Ангелина осталась стоять на месте, а Богдан спокойно зашагал дальше.
Я отошла от окна, испытывая смешанные чувства. Было обидно за Богдана так, что в груди жгло. А где-то под этим жжением сердце согревала трепетная радость от того, что мы с ним познакомились. И за это я даже была Ангелине немножко благодарна.
3. Наши дни
Возвращаюсь домой, чувствуя себя выжатым лимоном. Боль, совсем немного притупившаяся за последние полгода, вернулась и начала одолевать с новой силой. Мучить меня, выворачивать наизнанку.
Съёмная квартира встречает привычным холодом и тишиной. Она вполне приличная, с хорошим дорогим ремонтом и мебелью. Но всё то время, что я провела в ней, ненавидела здесь жить. Ненавидела своё одиночество. Ненавидела Тихомирова, ведь именно из-за него я оказалась в этой квартире.
После развода Богдан настаивал, чтобы я осталась жить в его доме. Который он называл нашим. Говорил, что съедет сам. Но я даже представить себе не могла, как проведу хотя бы одну ночь в стенах этого дома без него. Где всё, буквально каждый сантиметр напоминал о том, как мы были счастливы. Зная, что как прежде уже не будет никогда.
Да и без этого я бы ни за что не осталась. Гордость не давала принять от бывшего мужа даже малейшую помощь. Я не позволила ему помочь с переездом. И оставила там все драгоценности и другие вещи, что Тихомиров мне дарил.
К счастью, у меня имелись сбережения на счетах. Вообще, я с лёгкостью могла бы позволить себе взять собственное жильё в ипотеку. Но не хотелось заморачиваться. Когда твоё сердце разбито,
Сбросив туфли, прохожу в квартиру, едва сдерживаясь, чтобы с порога не начать рыдать и рвать на себе волосы. Но каким-то чудом не даю волю чувствам.
Снимаю пиджак, бросив на спинку стула в кухне-студии. Наливаю себе стакан воды, жадно пью.
Надо как-то собраться.
Говорят, время лечит. Все эти шесть месяцев я просто, стиснув зубы, ждала. Ждала, когда пройдёт эта ноющая боль, выматывающая тоска, и мне станет легче. Чтобы хоть как-то от неё отвлекаться, с головой ушла в работу. Вкалывала по двенадцать часов в сутки, чаще всего приезжая в эту квартиру, только чтобы принять душ и переночевать.
Полянский заметил моё рвение и повысил в должности. Сделал руководителем коммерческой службы. Я затащила в компанию таких заказчиков, о которых раньше даже сам Полянский не смел мечтать.
Конечно, «Алькор» сейчас на пике. В какой-то степени это ведь моя заслуга. Я всегда ставила себе амбициозные цели, а после развода и вовсе озверела. Наверное, хотелось показать всем, чего я стою, и в первую очередь самой себе.
Полянский меня ценил, не скупился на похвалу и даже намекал несколько раз, что если так пойдёт и дальше, то он отдаст мне долю в бизнесе. Десять или даже пятнадцать процентов. Кому-то может показаться, что это немного. Но на самом деле для обычного человека, даже для того, кто очень хорошо зарабатывает, – это более чем. Такой стимул мотивировал меня, как ничто другое. Стать совладельцем «Алькора»… Высшая ступень в карьерной лестнице. Для меня это обернулось бы настоящим достижением.
Но теперь пришёл Богдан и всё разрушил. Придётся начинать всё с нуля где-то в другом месте. Я ведь всё-таки написала заявление на увольнение. Прямиком из бывшего кабинета Полянского пошла к кадровикам и написала.
Плевать на угрозы Богдана. Пусть топит меня, если хочет.
Зато это поможет мне справиться с чувствами. Злость намного лучше тоски по нему. Может, так я, наконец, смогу возненавидеть бывшего мужа по-настоящему.
Напившись воды, иду в спальню, чтобы раздеться и взять полотенце.
Больше всего на свете хочется упасть на кровать и лежать там долго-долго, не двигаясь. В идеале – уснуть. И проспать до самого утра.
Но как назло, именно сегодня день рождения у моей подруги. Я в прошлом году его пропустила. Если и в этом не явлюсь без уважительной причины – жестокой обиды будет не избежать.
Поэтому я заставляю себя принять в душ, переодеться в нарядное платье и нанести свежий макияж.
Такси привозит меня в ресторан «Атлант» без пятнадцати минут пять, и ещё какое-то время я скучаю одна за столиком, дожидаясь своих неизменных ещё со времён университета подруг – Наташу с Есенией.