Caged Hearts

Страшный Человек

— Хорошо.

Староста что-то показала на пальцах Мише.

— А, и ещё: тебе необязательно обращаться к Ситтян официально типа «Хакамити» или «староста»! Можешь звать её просто Ситтян! — воскликнула Миша.

Судя по выражению её лица, «Ситтян» была против.

— А-ха-ха! Ладно, наверное, это слишком нескромно. Может, «Сидзунэ» будет лучше?

Энергичный кивок и несколько жестов.

— Угу, угу! «Сидзунэ» подходит!

— Хех, ладно. Мне так будет намного проще, — согласился я.

Мне стало

гораздо спокойнее. Они казались столь дружелюбными, что я почувствовал себя дураком за свой недавний страх. Особенно из-за Сидзунэ, которая, как я думал, будет слишком строгой.

То есть, она такая и есть. Просто не настолько, насколько я опасался.

Сидзунэ нахмурилась и толкнула соседку в бок.

— А? Точно, мы же ещё даже не притронулись к заданию! Надо сейчас же начинать работать, иначе Ситтян рассердится.

— К тому же, задание довольно большое, так что если мы не начнём сейчас, то не успеем до конца урока, — вздохнул я.

— Ва-ха-ха! И это тоже!

Сидзунэ нетерпеливо смотрела на нас. Не требовалось знать язык жестов, чтобы понять этот взгляд.

— Ладно-ладно, я понял.

Староста слегка улыбнулась.

— После занятий мы сможем погулять вместе. Сегодня такой хороший день! Ладно?

Над заданием действительно приходится поработать: оно весьма трудное и чересчур большое.

И всё же, начав с опозданием, мы закончили работу раньше всех в классе. Сидзунэ и Миша и правда весьма способные.

Однако они абсолютно разные. Староста спокойная и деловая, каковой и выглядит, Миша же гораздо более весёлая и легкомысленная. И совсем не такая усидчивая.

По правде говоря, они выполнили большую часть работы. Мне от этого стало как-то неловко. Впрочем, после четырёх месяцев в больнице, неудивительно, что я несколько отвык от обычных школьных занятий.

На башне с часами пробил колокол, возвещая конец урока. Настало время ланча.

Мне ничего не остаётся, кроме как последовать за Мишей, которая повела меня в коридор и дальше, вниз по лестнице. Сидзунэ следовала прямо за мной.

Мы спустились на самый нижний этаж, ещё ниже того вестибюля, где я встретил Муто.

Как и везде в этой школе, в столовой много свободного места, а её современное убранство контрастировало со старинной архитектурой самого здания. Большие арочные окна смотрели во двор, в сторону главных ворот.

— Это — столовая! — воскликнула Миша, обводя помещение широким жестом.

Энергичное утверждение столь очевидного факта заставило людей вокруг оглянуться на нас, но Мише, кажется, всё равно, и мы спокойно встали в очередь. Похоже, её неплохо знают в школе. Впрочем, я скорее бы удивился, если бы её не знали.

Меню сначала поразило меня широтой ассортимента, но вскоре я понял, что большинство блюд были предназначены для учеников с определённой диетой. Как мило. Я будто снова

попал в больницу, где порции отмерялись с математической точностью, чтобы выдать нужную пациенту дозировку.

Аппетит пропал мгновенно. Я выбрал себе первое попавшееся блюдо, даже не поняв током, что именно я собрался есть, и, последовав за Сидзунэ к столику, сел напротив неё.

Пока я безразлично ковырялся в еде, которую предпочёл бы вовсе не есть, Миша толкнула меня в бок и указала на Сидзунэ.

Та что-то показывала мне руками, и я изобразил на лице вежливое недоумение.

Я не знаю языка жестов, так что всё равно ничего не понял. Но, может быть, так принято — смотреть не на переводчика, а на того, кто к тебе обращается?

— Ты хочешь о чём-нибудь узнать?

— Например?

— О чём угодно! Ведь мы — твои проводники, так что не стесняйся спрашивать, если есть о чём!

— Хм, интересно… Ах, да. В этой школе есть библиотека? В последнее время я увлёкся чтением, так что хотел бы туда сходить.

С одной стороны, чтение слегка напоминало мне ор больнице, с другой — за ним я совершенно забывал о своём недуге. Плюс оно было хоть какой-то ниточкой, соединяющей меня с прошлым.

Миша одарила меня хмурым взглядом, давшим понять, что она не считает чтение здоровой привычкой, но затем улыбка снова вернулась к ней.

— Есть! На втором этаже, мы потом тебе покажем!

— Спасибо.

Я возвращаюсь к еде, а девочки тем временем общаются между собой.

Девочки начинают оживлённо жестикулировать, косясь на меня, но Миша воздерживается от перевода.

Может, обсуждают какие-то девчачьи секреты?

Я быстро понял, что беседы на языке жестов недостаточно, чтобы заполнить тишину.

И отчего Мише не понравилась моя любовь к чтению? Я же никому не навязываю своего мнения.

Мы рано вернулись в класс, но, оказалось, что мы уже не первые.

Тёмноволосая девочка, которую я заметил ранее, склонилась над своей партой в последнем ряду. Она слегка подпрыгнула на месте, когда Миша вломилась в класс с изяществом носорога, и ещё глубже вжалась в стул. Я издалека почувствовал исходящее от неё напряжение, будто из-за нашего присутствия она медленно начала превращаться в камень.

Не обратив на это никакого внимания, Сидзунэ и Миша прошли мимо неё на свои места, всё так же продолжая свою безмолвную беседу.

Но я продолжал думать о ней, пока класс медленно заполняется учениками, и наконец приходит учитель.

Странно было вновь вливаться в ритм школьной жизни: будто мой мозг помнил, что это такое, но тело позабыло, как это делается.

К концу занятий я уже начал зевать и считать оставшиеся минуты. Нехорошо так уставать в первый же день. Наверное, всё дело в долгом пребывании в больнице. Я физически ощущал вялость и бессилие.