CalibreSourceFile_562edfc04d50d
Шрифт:
— Никогда не думал, что такое возможно. — Он коснулся ее губами. — Что я буду держать в объятиях мечту.
В голосе его было столько страсти, что она задрожала. Жар, исходящий от него, грел, как солнечные лучи. Она подалась навстречу ему.
— Люби меня.
— Ничего я так не хочу, как любить тебя. Но мы не должны торопиться. — Он коснулся губами ее груди, отчего она изогнулась и застонала. — Ведь у нас с тобой это в первый раз, верно?
Эмили кивнула.
— Поэтому не надо спешить. — Он коснулся кончиком языка соска, и она
Незабываемым. Эмили закрыла глаза, влажные от слез. Это она лишила памяти человека, который сейчас ее обнимал.
Все, что происходило сейчас, было обманом, иллюзией. Все, за исключением одного: чувства, которое она к нему испытывала.
— Я люблю тебя, — прошептала Эмили.
Он вздохнул. Его теплое дыхание обдало ей живот.
— Я люблю тебя, — прошептал он в ответ.
Ах, если бы это было правдой! Но она обнимала мечту. Да, мечта переплелась с реальностью. Руки его действительно ласкали ее, губы целовали живот, опускаясь все ниже, ниже…
Она вцепилась в простыню. Боже! Никогда, даже в самых безумных мечтах, не могла она вообразить столь интимного поцелуя.
Она выгнулась навстречу ему. Ее мечты и сравниться не могли с моментом волшебства, которое этот мужчина сотворил для нее. Она приподняла бедра, отдавая ему все, чем обладала.
Он поднялся над ней, обнял ее. Прижался к ее влажной плоти.
— Скажи, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
Он закрыл глаза.
— Повтори.
— Я люблю тебя.
Он коснулся пальцами влажных завитков, среди которых прятался тугой бутон чувственности.
— Скажи это, когда я буду входить в тебя.
— Я люблю тебя. — Он входил все глубже и глубже. Что он подумает, когда поймет, что она девственница? Ведь он уверен, что она его жена. Но Эмили прогнала эту мысль и снова прошептала: — Я люблю тебя.
— Ты моя прекрасная тигрица. — Он двигался медленно, словно понимая, что она еще не знала мужчины. Он целовал ее, то всовывая ей в рот язык, то вынимая его, и этот ритм гипнотизировал, являясь зеркальным отражением движений его плоти внутри ее.
Она почувствовала мгновенную боль, когда он прорвал девственную плеву, и тут же пришло наслаждение.
Она никогда не испытает ничего подобного с другим мужчиной. Наконец-то осуществилась ее мечта.
Она двигалась вместе с ним и наперекор ему, целовала его, ощущая, как на него накатила волна наслаждения. Он приподнял голову и посмотрел на нее. Огонь сверкал в глубине его прекрасных глаз. Наслаждение его росло, заполняя ее. Она содрогнулась всем телом, прильнула к нему и приняла его в этом чудесном освобождении.
— Эмили! — Он рванулся, прижал ее к себе и излил в нее семя.
Возможно, все это иллюзия. Обман. Ведь он потерял память. Но неизвестно, когда она вернется к нему. А пока можно об этом не думать. Сейчас они оба счастливы.
Она коснулась его шеи кончиком языка, ощутила соленый вкус пота. Он был
Он приподнялся на локте, заглянул ей в глаза. Она затаила дыхание. Станет ли он расспрашивать ее прямо сейчас, почему у них до этого не было близости, если они женаты.
— Я люблю тебя, Эм. — Он отвел влажную прядь волос с ее щеки. — Обещай, что никогда не усомнишься в моей любви. Что бы ни случилось.
Голос его прозвучал резко, в нем слышались нотки отчаяния. И она поняла, что это не имеет никакого отношения к ее девственности.
Он коснулся ладонью ее щеки.
— Обещай, что никогда не усомнишься в моей любви, — повторил он.
Должно быть, он в замешательстве из-за потери памяти, подумала Эмили. Других причин для отчаяния нет.
— Обещай, — прошептал он, прижав ладонь к ее щеке. — Обещай, что всегда будешь помнить то, что между нами произошло, и то, как сильно я тебя люблю.
От этих слов повеяло холодом, Эмили охватило предчувствие надвигающейся беды.
— Это все из-за потери памяти, любимый. Это-то тебя и сбивает с толку, потому ты так напряжен и встревожен.
Мускул задергался у него на щеке, челюсти сжались.
— Обещай мне.
Ей стало страшно.
— Обещаю.
— Я искал тебя всю жизнь. — Он порывисто вздохнул. — И не хочу тебя терять.
— Ты меня не потеряешь. — Она не станет думать о том, что случится, если к нему вернется память. Она запустила пальцы в кольца волос у него на затылке, и ей передались его отчаяние и страх. — Обними меня, любимый.
Он прижал ее к себе, уткнулся лицом ей в шею. Она прильнула к нему и почувствовала, как он напрягся.
— Я хочу тебя. — Он поцеловал ее, коснулся пальцами ее груди. Его прикосновение показалось ей легким ветерком, тихо пролетевшим над угольями разгорающейся страсти. — Я не могу тобой насытиться.
— Так возьми меня. — Она провела ладонью по его спине.
— Я буду любить тебя, пока жив. — Он крепко обнял ее.
Лунный свет заливал постель, путался в темно-рыжих кудрях, разметавшихся по его груди. Она шевельнулась во сне, потерлась щекой о его плечо и улеглась поудобнее, положив руку ему на грудь, а ногу закинув ему на живот, — словно боялась, как бы он не ускользнул от нее в ночи.
Как часто он мечтал о том, чтобы вот так обнимать ее. Только в его мечтах между ними не стояла стена лжи. В мечтах не было обмана, грозившего навеки разлучить их. В мечтах она любила его таким, какой он есть, а не таким, каким он желал бы быть.
— Я не хочу потерять тебя, — прошептал он, прижимаясь губами к ее лбу. И все же он понимал, что эти моменты близости — единственное, что они смогут урвать у жизни.
Будущее нельзя построить на лжи. А правды он сказать ей не может. Не может сказать, что сегодня ночью забрался в кабинет ее отца и просматривал бумаги в поисках доказательств причастности Мейтленда к преступной деятельности. Не может сказать, что обнаружил в этих бумагах.