Царь Гильгамеш

«Я коренной москвич и очень люблю родной город. Больше всего душа моя прикипела к одному чудесному месту в старой Москве, до сих пор, слава богу, не исковерканному современностью. Если встать в нижней точке Старосадского переулка спиной к Ивановскому монастырю, то справа окажется прекрасная древняя церковь Святого Владимира, а впереди — Государственная публичная историческая библиотека. Здесь моему сердцу уютно. Лучшее из того, что я когда-либо совершил, связано либо с храмом, либо с библиотекой», — так в одном интервью 2013 года выразил суть своего взгляда на жизнь Дмитрий Михайлович Володихин.

Его судьба накрепко связана с Москвой — со столичными храмами, архивами, журналами и университетом. В 1969 году Дмитрий Михайлович родился здесь и никогда не

покидал город надолго, за исключением двух лет службы в армии. В 2014 году он признался Москве в любви, написав книгу «Московский миф» — о метафизике города. Среди прочего там сказано: «Моя Москва — маленькая, а не величавая, не историческая. Моя Москва — тополя, голуби, скрипучие качели, пустырьки, заборы с дырками, гаражи, скудные рощицы на задворках. Высокую красоту Города я открыл для себя только в зрелом возрасте. Переменилось время, переменилась и моя жизнь. Лет в тридцать, может быть, я начал понимать, что есть в Городе нечто, помимо кубических монолитов власти, опошленного Кремля и моего дворика, размноженного в тысячах вариаций. Только тогда я дорос до Москвы во всем ее великолепии, славе и силе».

Окончив исторический факультет МГУ, он остался в alma mater как преподаватель, защитил сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию на материале Московского царства — от Ивана Великого до царевны Софьи. Долгое время работал в Российском государственном архиве древних актов. Автор трех десятков монографий, справочников, учебных пособий по русской истории.

Ремесло академического историка легко и гармонично сочеталось в его жизни с ремеслом писателя. Из-под его пера вышло 11 романов, полсотни повестей и рассказов. По словам Володихина, «со времен Карамзина лучшие историки России всегда были хоть немного писателями».

Совместно с критиком Александром Ройфе и писателем Эдуардом Геворкяном в 1999 году Дмитрий Володихин основал литературно-философскую группу «Бастион» — своего рода «имперский клуб» для гуманитариев. Костяк его составили ученые и литераторы с государственническим складом ума — христиане, почвенники, консерваторы. На собраниях «Бастиона» они обсуждали проблемы изящной словесности, истории и политики. Спорили, писали статьи, выносили дискуссии на телеэкран и в радиоэфир. Позднее от ЛФГ «Бастион» отпочковалась еще одна организация, «Карамзинский клуб». Там проходит публичный разбор современных книг по истории — как романов, так и монографий. «Карамзинский клуб» всегда был и остается сообществом, где царит христианское мировидение.

В «нулевые» годы Дмитрий Михайлович много сил отдал жанру исторического портрета. Его любимые персонажи — государи московские, искусные воеводы, знаменитейшие святые Русской церкви. Широкую популярность и яркие отклики в прессе получили его книги «Иван Грозный. Бич Божий», «Царь Федор Иванович», «Высокомерный странник. Жизнь и философия Константина Леонтьева», «Иван Шуйский», «Митрополит Филипп», «Опричнина и псы государевы», «Рюриковичи». За биографический труд «Пожарский» Дмитрий Михайлович был удостоен Макарьевской премии.

«Визитная карточка» его творческой манеры — постоянный привкус мистики, пронизывающий исторические события и судьбы великих личностей. Неважно, какого века и какой цивилизации касается его перо — Московской ли Руси, древнего ли Шумера, — мир людей нигде не лишен божественного присутствия. Господь Бог вмешивается в исторический процесс ежедневно, ежечасно, а биографии прославленных персон древности несут в себе притчи о любви и ненависти, о труде и войне, о вере и безверии, написанные самим Небом.

Дмитрий Михайлович любит говорить: «Самое интересное в нашей жизни — это диалог человека с Богом, не прекращающийся никогда — даже если человек решил от него отказаться».

Избранная библиография Дмитрия Володихина:

«Гильгамеш» («Дети Барса», 2004)

«Иван Грозный. Бич Божий» (2006)

«Государева служба» (2008)

«Россия: великие моменты истории» (2009)

«Пожарский» (2012)

В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо Свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом

разрушали города. И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине. А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает… Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число. Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангельи от Иоанна Сказано, что слово это Бог. Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества, И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова. Н.С. Гумилев Дворец я покинул, Пошел воевать, Чтоб землю Гриады Эробсам отдать… Фараон Эхнатон Правоверный

Луна покинула небесную таблицу.

Для нежного и холодного существа по имени Син несносны грубоватые ухаживания крепыша Ууту. В месяцы дождя и долгих теней этот неотесанный грубиян выступает не в полной силе. Его можно терпеть, можно даже оспаривать его право овладевать небесной таблицей изо дня в день… ибо изысканным натурам неприятна любая регулярность. Порою они подолгу ведут беседу среди бледнеющей тьмы. Она, высокая худощавая Син, осыпает мужлана колкостями, тонкие губы ее растянуты в презрительной усмешке… Он, кряжистый коротышка, мускулистый живчик Ууту, терпит ее издевательства, все пытается завести с нею дружеский разговор, но, конечно же, напрасно. В конце концов он прекращает спор своей властью, поскольку именно он владеет временем света. «Уходи!» — повелевает он Син. Тогда ей остается только смириться и уйти в изысканные сады тьмы. Но для столь, неторопливой беседы требуются месяцы дождя и долгих теней. Сейчас другое время. Реки вышли из берегов, землю оживила плодоносная влага, но месяцы зноя еще впереди. Стоит второй месяц высокой воды; солнечный диск просыпается рано, жар его нестерпим для белой кожи Син. Уста его источают странный аромат, от которого хочется быть побежденной… Но Ууту и сейчас еще не в полной силе, лишь время зноя и коротких теней сделает его владыкой.

…Луна убежала с небесной таблицы.

Миновала последняя доля второго шареха. Во втором шарехе Син появлялась в виде сияющего серпа. В первом она юным серпиком шествовала между прочими небесными знаками. Наступила первая доля нового шареха, третьего. По ночам холодная красавица будет выходить из города теней в наряде полнолуния…

Каждую долю в Высоком шатре войска Баб-Ану сменяется командующий, а вместе с ним ануннак, дающий силу и мудрость его приказам. Три лугаля трех мятежных городов, три ануннака, чья сила безгранична… Что может остановить могучий Урук, священный Нишгур и богатый Эреду, когда силы трех великих городов собраны воедино? Кто устоит против них?