Царь Живых
Шрифт:
реальных и материалистичных вампиров – отбрасывающих тень, отражающихся в зеркалах и даже позволяющих запечатлеть себя на рентгеновской пленке. Никакой мутной мистики. Загадки есть, но – чисто физиологические и психологические. Адель же… Адель… Адель напрямую выводит на Дэна. На человека, сумевшего при самом мимолетном знакомстве внушить к себе уважение, но – вот уж совпадение так совпадение – интересующегося вампирами. На вполне научной основе.
И – опять Адель! – приводит Ваню к гадалке. К астральной многостаночнице мадам Клементине. Которая выдала предсказание в повелительном наклонении, больше похожее на инструкцию. На приказ. Не совсем пока ясный ввиду отсутствия части вводной информации, но тем не менее…
Кстати, изреченное Клементиной интересно и следующим: пророчица лгала – когда исследовала ладонь Адель. И была правдива – когда удивленно бормотала себе под нос в самом конце сеанса. Так утверждал дар. Но про самое главное, про касавшееся Вани пророчество-приказ, – дар молчал. Напрочь. Поневоле подумаешь, что мадам ничегошеньки в тот момент сама не говорила – лишь работала живым ретранслятором. До сих пор такой результат в работе дара, вернее, отсутствие результата, был в одном-единственном случае: когда Наташа с Полухиным тупо озвучивали чужие, навязанные им “да”. (Овсянка м-ра Полански не в счет – тот сам не понимал, что изрекал, и окружающие тоже – где уж тут дару разобраться…)
Отчасти это (правдивое? ложное?) пророчество толковалось однозначно… Страж – надо понимать, рабочий псевдоним самого Вани. Боевое, так сказать, прозвище. Л'омм де герр. Путь – все, что с ним творится с вечера пятницы. А может, и раньше… Мертвая, которую надлежит успокоить, – Ная, это ясно, тут и к мадам Клементине ходить не надо… Дальше ясного меньше. Испытание… Испытание может устроить, к примеру, Прохор – легко и просто. Или майор Мельничук – почему бы и нет? Да и Наю грех со счетов списывать, кто знает, какие у нее теперь силы и возможности…
Ну а дальше в пророчестве (приказе?) – темный лес. Кто этот царь? Где эти ворота? Клементина (или некто ее устами) предлагала совместить с охотой на вампиршу заодно и обязанности дежурного по КПП, а заодно уж, чтобы не было в промежутках между открытиями-закрытиями ворот скучно, – потренироваться в качестве героя-тираноборца. Примериться к роли Халтурина или А.И. Ульянова.,. А то (учитывая привычку к огнестрельному оружию с хорошей оптикой) – Л.Х. Освальда. Но кто мишень? Кто этот царь, тиран, самодержец, сатрап, душитель свободы? Гнида казематная кто? Кого повергать-то?
Не слишком ясно.
Но что его ненавязчиво вели, Ваня понял.
И даже мог догадываться – кто.
В широко раскинутые сети майора Мельничука попалась первая рыба. Первый вампирствующий сатанист – или по крайней мере весьма обоснованно подозревавшийся в этом индивид. И майор решил было, что…
Впрочем, по порядку.
Главная улика лежала на столе Мельничука – здоровенная вилка для мяса. Не для потребления означенного мяса в пищу, в рот такое орудие не влезет, – для готовки. Двузубая вилка. И слегка изогнутая…
Судя по всему, изначально жутковатое орудие было трех-зубым – средний зубец небрежно выломан…
Рядом лежали улики дополнительные – мутно-ксерокопированные книжонки пестрели летучими мышами и перевернутыми распятиями. Наверху – рукописная поэма, самолично рожденная в муках задержанным. Сатанист-ская, понятно… Хотя автор утверждал и названием, и корявым белым стихом обратное: “Нет Сатаны!” Как выяснилось из предварительной беседы – исключительно с вредительскими целями. Отвлечь внимание и облегчить Князю Тьмы прорыв в расположение потерявшего бдительность противника.
Сам сатанист Суриков скорчился на стуле напротив майора. На вид было служителю Тьмы лет семнадцать, на деле – не исполнилось и шестнадцати.
Майор вздохнул. Взял в руки вилку.
– Так кто конкретно отломил средний зубец?
– Да говорю же… – забормотал пойманный дьяволо-поклонник, – папаша пьяный пиво открывал, ну и…
Майор снова вздохнул. Папаша то был или нет, пьяный или трезвый – дела, по большому счету, не меняло. Оставшиеся зубцы не соответствовали ранам на шеях убитых. Раны были расставлены шире – даже на вид.
Мельничук брезгливо отложил сатанинские книжонки, глянул на исписанные полудетским почерком листки. Пробежал глазами одну страничку виршей. Орфографических ошибок сатанист Суриков вроде не допускал, но знаки препинания игнорировал.
Нет Сатаны.
И не может быть
Ибо мир нуждается в Создателе
Но не в Разрушителе
Ибо нужен плотник
Чтоб построить дом
А разрушит его время
Нужен садовник
Чтоб посадить дерево
Но погибнет само оно
И поразятся бесплодием ветви его
И вода стечет на землю с вершин
И горячее остынет
А твердое рассыплется
Ибо к Хаосу стремится природа
И нет Сатаны.
– Послушай, Суриков, а фамилия Больцман тебе ничего не говорит? – задушевно поинтересовался майор у служителя Тьмы. – Или, может, ты термин “энтропия” где-нибудь слышал?
Майор заканчивал юрфак, но на досуге почитывал книжки из разных областей знания.
С Больцманом сатанист знаком не был, хотя имел нехорошие подозрения о его национальной принадлежности. А про энтропию, естественно, слышал. Но слегка подзабыл: то ли это редко практикуемое половое извращение, то ли агрегатное состояние мозга после приема новейших синтетиков… Короче, Суриков был мыслителем-самородком.
Майор вздохнул в третий раз и стал набирать номер Галочки – капитана Галины Старопановой, курировавшей таких вот нелегких подростков.
…Сбагрив с рук сатаниста, майор вышел в коридор управления. Было тошно. Опять пустышка. А штабель трупов растет. И тут судьба доказала, что с интуицией у майора все пока в порядке – и недаром он предчувствовал, что скоро опять столкнется с притихшим вроде “Хантером”.
Посланницей судьбы была женщина лет тридцати, в отличие от большинства посетителей сего заведения не спешащая поскорее покинуть его стены. Посланница стояла с выписанным пропуском на выход и пыталась что-то втолковать скучающему старлею Нелидову. Отнюдь не прислушивавшийся к их разговору Мельничук уловил знакомую фамилию и насторожился…