Царетворец. Волчий пастырь
Шрифт:
Глубоко дыша, старый герцог пережидал приступ слабости, понемногу приходя в себя. Подняв взор, он разглядывал панораму огромного, занимающую более половины неба Юпитера. Отсюда, со Светлой стороны Европы, были хорошо заметны очертания зеленого материка, лазурь и синева морей в северном полушарии, желто-коричневые просторы Великой пустыни в южном; хорошо виднелись и три багровых, тлеющих шрама Разлома – протянувшееся через всю Септиколию каньоны, места прорыва демонов из иномирья. Гноящаяся адским огнем рана на поверхности Юпитера.
Багрянец отблеска магмы в каньонах Разлома прорывался даже через свет зеленой короны Сияния, венчавшей северное
В эти мгновения Сияние короны Юпитера вдруг стало ярче и даже пошло рябью. Как будто в ответ на его пораженческие мысли.
Десмонд не был на Севере долгие годы. Жизнь в благополучных столицах его изнежила – вдруг с полной ясностью понял он, досадуя на самого себя за приступ слабости. Еще ничего не закончилось – зло усмехнулся старый герцог, глядя на яркие вспышки на короне Юпитера.
Как все просто – как и большинство гениальных решений, подумал он, глядя на мерцание Сияния, что было и силой, и проклятьем обитаемого Севера. Зеленый свет небес нес особый, отличный от других магический дар – дающий власть не над элементами и стихиями, а над телами и душами; но при этом Сияние влияло на людей, изменяя их. Так, что после смерти человек превращался в неуправляемое, движимое инстинктами чудовище. И ни один город, гарнизон или даже простая деревня на Севере, в зоне активного Сияния, не выжили бы без штатных некромантов, борющихся за посмертный покой.
Посмертие – еще один великий дар и проклятие, которое владеющие даром фамилии индигетов Севера еще в незапамятные времена сумели поставить себе на службу.
Десмонд, бросив последний взгляд на корону Сияния, за отсветами которой хорошо виднелись очертания снежных шапок Варгрийского хребта, улыбнулся. Даже, скорее, опасно оскалился. И прислонив в почтительном жесте кулак к левой стороне груди, отдавая должное богине-покровительнице, он вернулся в кабинет. Уверенно шагая – теперь это был прежний герцог де Рейнар, канцлер, лорд-протектор и префект, один из самых могущественных политиков объединенной Империи индигетов, терран и первых людей.
Доминик внимательно смотрел на вернувшегося с балкона отца. Который не заставил себя долго ждать.
– Кайден Доминик Альба из Дома Рейнар, который не является твоим сыном, и не приходится мне внуком – с сегодняшнего дня единственный наследник герцогского титула де Рейнар, – негромко проговорил Десмонд.
Доминик попытался что-то сказать, но лишь сипло выдохнул – настолько он оказался потрясен услышанным. Старый герцог, глядя ему в глаза, кивнул.
– Прорыв демонов в Бернгланде. Форт Марии Терезы полностью уничтожен, весь гарнизон и два последних курса практикантов из Академии погибли. Сорок восемь индигетов, двенадцать из которых из Великих Домов.
– Даниэль… Давид? – все еще не веря, шептал Доминик. – Кальвин, Кетрис, Катрин…
– Все! – не сдержал эмоции, и рявкнул Десмонд, стараясь заглушить криком боль.
Несколько минут двое оставшихся в живых членов некогда многочисленного Дома Рейнар просидели в молчании.
– Я про это еще не слышал, – негромко произнес Доминик, демонстративно покосившись на белый щит с красным мечом-и-серпом на своей груди. Намекая на то, что в Ордене о случившемся не знают.
– И не услышишь. Это государственная тайна, ни Ассамблея, ни Орден пока не готовы к такой информации. Сорок восемь погибших индигетов и…
– И кто?
– Не могу пока сказать, – насупился герцог Десмонд. – А теперь расскажи мне про… Кайдена.
– Все просто. Сесилия Альба, которую Великий Дом Альба позволил тебе сосватать для меня, в момент помолвки была уже беременна.
– То есть… Они сознательно отдали нам ее?
– Да.
– Но почему ты мне об этом не сообщил?
– Это ничего бы не изменило. Ты не задал самый главный вопрос.
– От кого она нагуляла?
– Неправильный вопрос.
– Но тогда как…
– Сесилия была любовницей Макса.
Герцог Десмонд вскочил из-за стола, сжав кулаки. Теперь он все понял.
Тиран Максимилиан, седьмой своего имени, правитель Римско-Септиколийской Империи, primus inter pares, первый среди равных, первый среди владеющих даром индигетов. Император, погибший в результате покушения через два месяца после коронации – и после расследования Конгрегации обвинены в организации убийства императора были белые львы, Великий Дом Альба.
Герцог Альба и двое его старших сыновей были казнены, еще четверо мужчин фамилии приняли присягу ордену Тамплиеров, а трое пропали без вести. И после такого удара Дом Альба до сих пор не оправился. Пусть и сохранив постоянное место в Палате лордов – волею тирана Фридриха, вступившего на престол после смерти своего старшего брата. Но после казни и лишения прав фамилии всех мужчин рода, Великими Альба являлись теперь лишь номинально – во главе Дома только совсем недавно, наконец-то приняв полномочия от назначенных Сенатом регентов, встала уже как год достигшая совершеннолетия восемнадцатилетняя Алисия.
– Тем более почему ты мне не сказал? Это же указывает, что Альба в убийстве Императора не были замешаны, и…
Доминик смотрел на отца, пытаясь скрыть презрение. Потому что именно то, что старый герцог словно стервятник, как будто шакал из многочисленной стаи, рвал владения упавших Альба, формально и послужило причиной их размолвки и выхода Доминика из фамилии Рейнар.
– Это является для тебя тайной? – усмехнулся он. – Об этом даже шуты диких лесных батарнских баронов догадывались, как мне кажется. Да и скажи я – ты отказался бы от добычи? Отказался бы от желтого лириума?
Герцог Десмонд после его слов дернулся и сжав кулаки, замер.
– Нет, это не является для меня тайной, – сквозь зубы проговорил он. – Почему ты не воспитал Кайдена как нормального человека? Тем более, что ты знал, что это ублюдок Макса?
– Сесилия помешала. Она ненавидела своего сына не меньше, чем меня.
– Почему? – удивился Десмонд. В его представление о мире просто не укладывалась мысль что женщина способна ненавидеть собственного ребенка.
– Потому что Сесилия, по ее разумению, должна была жить на Элизиуме или войти в один из Великих Домов, или даже занять трон Империи… но вместо этого оказалась в покрытой зеленой плесенью Равенне, замужем за вонючим варгарианцем, от которого за лигу смердит мертвечиной, – явно процитировал Доминик, – и похоронила свою жизнь на Светлой стороне Европы. – Ей надо было кого-то в этом винить, а организаторы ее интрижки с Максом и нашего с ней замужества – герцог Альба и его сыновья, окончили жизнь на плахе. Сесилия выбрала в кандидаты для ненависти и презрения меня, ну а Кайден в ее мироощущении сгодился на роль причины собственного падения. Она к нему первые пять лет даже не подходила.