Царица любит не шутя (новеллы)
Шрифт:
Вообще все в этих смотринах было сделано ловкими руками Матрены Скуратовой. Сначала ей пришлось потратить невесть сколько сил, чтобы уговорить муженька выставить Марфу на государевы смотрины. Попытка не пытка, за спрос денег не берут, а выиграть можно весь мир. И выиграли же! Не без помощи, между прочим, Бориса, новоиспеченного царского зятя.
Когда Иван Васильевич слишком уж явно заколебался между Марфенькой Собакиной и дочерью опричника Зиновией Арцыбашевой, эту последнюю как-то раз нашли в дымину пьяной и полуголой в одном из коридоров малого дворца (все съехавшиеся на смотрины девки жили вместе во дворце). Рыдающая Зиновия клялась, что ничего не помнит, что ее напоил и обесчестил какой-то молодой опричник. Слушая это, Борис и Матрена, зять и тещенька, только переглядывались. «Опричником» сим был Бориска… Велика трудность остаться неузнанным! Переоделся, привязал бороду, усы понаклеил, да в темноте коридора и сделался другим человеком. Зиновия была на диво проста, вот и поплатилась, вот и очистила место Марфеньке.
Матрена потом украдкой рассказала дочери, кто именно обиходил Зиновию. Рассказывала, держа наготове ладонь для хорошей оплеухи, собираясь немедленно заткнуть Марье рот, если она поднимет ревнивый крик и примется чихвостить мужа, нарушившего супружескую верность. Однако Марья только смехом залилась, довольная, что дело выиграно. Поистине она была вполне достойна и отца своего, и матери, и мужа!
Одна беда: все совместные старания Скуратовых-Годуновых пропали втуне. Вскоре после свадьбы юная царица, «так и не разрешив девства», умерла — отравленная, как потом позже выяснилось, братом прошлой царицы, князем Салтанкулом Черкасским. Сам Салтанкул кончился на колу, но Марфеньку и связанных с нею честолюбивых надежд было уже не вернуть. Правда, Скуратовы и Годуновы и без нее не бедствовали, всегда были в милости у царя.
Стало немного хуже, когда Малюта, Григорий Лукьяныч, тестюшка, загинул на стенах какой-то ливонской крепости. Не вовремя осиротил семью! Сразу на первое место близ трона вылез Богдан Бельский. Это был свойственник Бориса, некогда и пристроивший молодого опричника во дворец. Свойственник-то свойственник, но не преминет ножку подставить, чтобы освободить себе дорогу к душе государевой!
А в это время царь Иван Васильевич готовил своего младшего сына Федора на польский престол.
Увы, царевич не задался ни умом, ни здоровьем. Могучему, неуемному Грозному сын все чаще напоминал его собственного младшего брата, покойного князя Юрия Васильевича. На убогого братца огромное влияние имела его жена Юлиания. Вот если бы отыскать такую же мудрую, терпеливую, преданную, добрую супругу для Федора! Может быть, вся жизнь его, весь нрав его изменились бы. «Жена — сила великая, что бы там ни брюзжали увенчанные клобуками черноризцы, — рассуждал многоопытный царь, который в ту пору был уже женат в шестой раз, — в ней причудливо сплетены и благо, и пагуба… Это уж как повезет!»
Брак свой с Анной Васильчиковой он не считал удачным, не чаял, как развязаться с глупой, истеричной женой. Не повезло и старшему сыну, царевичу Ивану, который отправил в монастырь бесплодную Прасковью Соловую и женился вновь на Елене Шереметевой, которая хоть и забеременела быстро, однако оказалась сварливой, неуживчивой. Федор должен обрести в супруге не вертихвостку-мучительницу, наказанье Господне, а жену-мать, жену-сестру, жену-наставницу. И при этом она должна быть красавица — на какую попало, будь она хоть семи пядей во лбу, Федор и глядеть-то не станет!
Поразмыслив таким образом и посоветовавшись с Богданом Бельским, государь приказал отыскать в боярских семьях нескольких девочек в возрасте, близком к невестиному, и поселить их во дворце, в отдельных покоях. При выборе обращалось внимание не только на красоту, но также на ум и нрав. Среди этих девочек оказалась Ирина Годунова.
В ту пору сам Борис был на Оке, где русское войско выставлялось против вышедшего в новый поход Девлет-Гирея. Крымский хан отступил, устрашившись противника, Борис, довольный, воротился в Москву, чая награды или хотя бы слова благосклонного, — и узнал, что сестра живет теперь при дворе и, возможно, предназначается в невесты младшему царевичу.
Первым чувством была обида на судьбу, которая в очередной раз подставила ему ножку. Борис ведь желал для сестры куда более высокой участи! Слышал, что Анна Васильчикова скоро так осточертеет государю, что тот спровадит ее в какой-нибудь монастырь, как спровадил недавно пятую жену, Анну Колтовскую. Потом затеется новый выбор невест, и уж тут Борис костьми ляжет… Удалось подсунуть царю Марфеньку Собакину — глядишь, удастся подсунуть и сестру Ирину! А вон как все обернулось…
Позже Борис выяснил, что похлопотал за Ирину Богдан Бельский, рассудив: все-таки Годуновы — какая-никакая родня, лучше Ирина, чем кто чужой при царевиче. Годунов мысленно пообещал когда-нибудь припомнить Богдаше эти «родственные хлопоты», вдребезги разбившие его собственные расчеты, — и со свойственным ему холодным здравомыслием начал размышлять, как обернуть в свою пользу то, что на первый взгляд казалось неудачей.
И чем больше проходило дней и месяцев, тем чаще казалось ему, что судьба вовсе не подставила ему ножку, а подсунула первую ступенечку к новому, невиданному еще возвышению. Борис все отчетливее понимал, что не было на свете женщины — кроме, может быть, первой царицы, Анастасии, — которая могла бы подчинить своему влиянию этого неуловимого и в то же время беспечного и хитрого (порою Иван Васильевич чуть ли не сам себя норовил перехитрить!), простодушного, доверчивого, что дитя, и измученного подозрениями, выносливого, как бык, и насквозь хворого, изощренно-умного и до глупости недогадливого человека, которого называли Иваном Грозным. Государь слишком привык к внутреннему одиночеству, чтобы позволить властвовать над собой какой-то женщине. К тому же — и это было главным! — Иван далеко не вечен. Сейчас ему сорок шесть, а выглядит он гораздо старше. Конечно, Грозный может прожить еще долго. И пусть живет, потому что, храни Бог, случись что с государем, на престол взойдет его старший сын Иван, а это будет означать окончательное крушение всех надежд Годунова. Иван Иванович терпеть не может ближних отцовых людей, у него свои взгляды на управление страной, свои ставленники на высшие посты. Спасибо скажешь, если загремишь воеводою в какую-нибудь тмутараканскую глухомань, а то ведь можно и с головой проститься. Пусть живет и царствует великий государь Иван Васильевич Грозный, многая ему лета… до тех пор, пока не повзрослеет его младший сын, которому сейчас идет осьмнадцатый годок. Царь решил не женить сына еще года три-четыре, чтобы вполне окреп. Вот и пускай крепнет. За это время он всей душой привяжется к будущей невесте — а ею должна стать Ирина Годунова, никакая другая женщина. Да небось Федор и сам ее не проглядит: Ирина ведь мало что красавица — такая ласковая, такая заботница! Ее хлебом не корми, только дай кого-нибудь пожалеть, а человека, более достойного жалости, чем царевич Федор, Годунов в жизни своей не встречал.
Что же, полностью прибрать к своим рукам, через руки сестры, младшего наследника престола — тоже очень даже неплохо. Надо только набраться терпения. И ни на минуту не упускать из виду ни Федора, ни Ирину. Сестра-то сестра, а все же она женщина. «Баба да бес — один у них вес!» — это мудрыми людьми сказано.
И вот очень скоро Ирина стала законно зваться невестой царевича Федора, а Борис получил чин кравчего [2] , затем и боярина.
Вскоре сыграли ее свадьбу с царевичем Федором, а потом…
2
Кравчий, крайчий — придворный чин. Должность считалась очень почетной: к царевой трапезе допускались только самые доверенные люди.
Потом судьба преподнесла невиданный, драгоценный подарок: Грозный в припадке ярости убил своего сына Ивана — наследника! — и освободил путь к престолу Федору. А значит — и Ирине. Значит — и Борису Годунову.
Теперь Борис не мог дождаться, когда умрет Грозный. На счастье, Годунов давно свел дружбу с англичанином Эйлофом, и вот вместе с этим англичанином они медленно и тонко опаивали государя настоями, замешенными на крысином яде, мышьяке. Осторожно, неторопливо… Не обошлось без загадочного, жидкого, бегучего, изменчивого, словно лживая душа человеческая, металла по имени ртуть. И вот 19 марта 1584 года Грозный отдал Богу душу, а на престол взошел Федор.
Борис мгновенно приступил к делу. Для начала он сослал в Нижний Новгород опасного соперника Бельского, а потом отправил в Углич младшего сына покойного государя и младшего брата Федора — царевича Димитрия, рожденного седьмой женой Грозного, Марьей Нагой. Борис уже тогда решил избавиться от Димитрия, если Ирина не сможет родить наследника Федору. Она уже четыре года была замужем, а все никак не чреватела, при том что они с мужем искренне любили друг друга, проводили все ночи вместе. Однако детей что-то не велось…