Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
Эвр вздрогнул и выпрямился, становясь серьёзным и деловитым.
— Царица, моим намерением не было вас оскорбить. Куда вы идёте, я, правда, могу помочь.
Лина убрала скипетр и кивнула.
— Хорошо. Где-то здесь живёт богиня Гестия, мне нужно к ней.
— Я провожу.
Шли молча. Лина благодарила Судьбу, что Эвр не стал расспрашивать дальше и не мешал ей сосредоточиться на себе и предстоящем разговоре. Несмотря на то, что Посейдон и Гефест посвятили её во все детали плана, прежде чем отпустить, казалось, они упустили нечто важное, нечто такое, отчего в сердце Лины копошилась неясная тревога. Ещё и это общее недовольство её кандидатурой для встречи с Гестией. Они же не знакомы, что может быть не так?
Тропинка неожиданно закончилась металлической калиткой с тяжёлой ручкой и звонком, Лина обернулась, чтобы поблагодарить Эвра, но не нашла его. Он исчез, не сказав ни слова на прощание, и ей ничего больше не осталось, как взять себя в руки и сделать следующий шаг. Долго никто не открывал, сердце отбивало ритм ускользающих секунд — Лина уже была в шаге от того, чтобы использовать божественные силы, когда калитка скрипнула, и в проёме появилась высокая строгая девушка. Она выглядела как главная героиня современных супергеройских боевиков: чёрный облегающий костюм, накидка с золотыми вставками, оружие в набедренной кобуре, кожаный плащ и высокие сапоги.
— Афина, — Лина не могла не узнать её. В воспоминаниях из прошлой жизни отчётливо всплывало лицо дочери Зевса, чуть надменное, чуть строгое, но всё же очень красивое.
Афина оценивающе осмотрела её и распахнула калитку.
— Ну, надо же, и впрямь, как живая... — она сказала это так буднично, будто с их последней встречи минула не целая вечность, а два или три дня. На ней сильно сказывалось общение с Гермесом, с которым она, как слышала Лина, до изгнания с Олимпа часто проводила дружеские вечеринки в мире смертных. — А с аурой твоей что? — Афина пропустила её внутрь и только теперь заметила перемены.
Лина второй раз за последний час предъявила скипетр.
— Это достаточно обоснованный ответ?
Афина не дрогнула, лишь кивнула, зато нимфы и сатиры, обитающие во дворе дома, так переполошились, что невольно привлекли внимание Лины. Она едва заметно улыбнулась, отмечая редкое чувство уюта — маленький домик, живые деревья, клумбы и грядки — приятно было знать, что другие боги относятся к растениям с тем же трепетом, с каким и она сама.
— Итак, у тебя скипетр, — после небольшой паузы, сказала Афина. — Почему? Я понимаю, Зевс не в себе, но с Аидом-то что?
— Боюсь, сейчас у них одинаковая проблема. Мне нужна Гестия, чтобы найти их, а тебе нужен Гефест...
Афина брезгливо скривилась.
— Зачем это? Мы с ним давно всё решили!
Лина поняла, что сказала глупость*, и исправилась.
— Я имею в виду, что Гефесту и Посейдону нужна твоя мудрость, умение вести войну, твои стратегии, тактики...
— Ах, война... — Афина нахмурилась, — почему им так сложно понять, что поднимать оружие нужно только и исключительно после того, как все другие способы решить конфликт закончатся?
— Другие способы закончились. Зевс пропал, Афина, и ты нужна богам, как никогда прежде.
Они встретились взглядами в безмолвном сражении, Афина отступила первой.
— Я бы сказала, в тартар Зевса, — произнесла она, — но я же примерная дочь. Меня обманули, а я помогу... в общем, как и всегда.
Лина усмехнулась.
— Обманули даже тебя? Вот так новость...
Афина втянула носом воздух и запрокинула голову, подставляя лицо затихающему ветру. Она какое-то время стояла так, ничего не отвечая.
— Иногда мне кажется, что из окружающей нас лжи не помогут выпутаться даже Мойры, — наконец, сказала она и снова посмотрела на Лину, — но не буду больше задерживать тебя. Позову Гестию...
Лина кивнула.
— Как скажешь.
***
Афина ушла и пропала, будто за дверью с виду небольшого домика, таился целый необъятный мир, в котором можно было потеряться. В конце концов, Лина устала ждать и подумала, что не будет ничего предосудительного, если она пройдётся по саду. Тропинка убегала вдоль домика, мимо увитых виноградником стен, мимо нимфы, притворившейся яблоней, и сворачивала за угол, где сливалась с дорожкой, выложенной светлым камнем. Сад оказался огромным, его аллеи, тропки и ходы невозможно было исследовать за один день. Лина пошла наугад. Её привлёк маленький круглый фонтан, вокруг которого росли вечнозелёные кусты и деревья, и четыре узкие аллеи лучами убегали вглубь сада. Поворот на одну из них скрывал сильно разросшийся розовый куст, будто специально посаженный таким образом, чтобы вызвать любопытство. Лина не сдержалась, отодвинула колючие веточки и прошла несколько шагов, когда неясное предчувствие сдавило грудь — сердце дёрнулось и забилось в предвкушении и страхе. Ничего не понимая, Лина осмотрелась, подняла голову, обернулась и вскрикнула.
Перед ней стоял Аид.
Только спустя несколько долгих секунд она смогла понять, что это не он, а детально воспроизведённая статуя. Более того, статуя оказалась не одна, их было больше сотни. Разные — бюсты, в полный рост и уменьшенные в размере — они стояли вдоль аллеи, спрятанные в кустарнике, живым напоминанием о Владыке Мёртвых, о его образах из каждой эпохи до заточения в темнице Олимпа. Лина шла мимо них на негнущихся ногах, затаив дыхание, не зная, что думать, чувствовать и как к этому относиться.
Самая последняя статуя отличалась от прочих — образ эпохи Раздела Царств: багровый гиматий, венец и скипетр. Персефона не знала Аида таким, Лина тем более. Этот прямой леденящий душу взгляд, наполненный печалью и бесконечным одиночеством, не живой, но такой знакомый проник в самое сердце и там, вспыхнув ярким факелом надежды, сломал все барьеры и выпустил чувства на свободу. Слёзы хлынули из глаз, в голове зашумело, тьма стала медленно распространяться внутри. Лина прерывисто вздохнула и, не отдавая отчёта в своих действиях, потянулась к его лицу — ей вдруг стало жизненно необходимо коснуться его, пусть даже такого, ненастоящего.
— Кто ты? — суровый женский голос вернул Лину в реальность и помог снова обрести контроль.
Рука Лины замерла в неоконченном движении, как и она сама, сердце на миг перестало биться.
— Кто ты такая? — настойчиво повторил голос.
Боги, не знавшие Персефону в лицо, не могли распознать ауру Лины, принадлежащую одновременно и Владыке Мёртвых, и царице Мёртвых и богине Весны. Для них она была чем-то неизведанным, необычным и новым. Естественно, незнакомая сила пугала их, заставляя соблюдать осторожность при знакомстве, но вместе с тем вызывала и любопытство. Сейчас любопытство было взаимным. Лина уже догадалась, что обладательницей голоса является Гестия, поэтому, смахнув слёзы, поспешно обернулась и сняла капюшон.