Carpe Jugulum. Хватай за горло!
Шрифт:
Далеко в лесу трещали сороки.
Граф Сорокула заворочался в темноте своей спальни и открыл глаза. Зрачки его быстро расширились, вбирая крохи света.
– По-моему, она залегла на землю, – сказал он.
– Быстро сориентировалась, что к чему, – покачала головой графиня. – Кажется, ты говорил, она достаточно могущественная ведьма.
– Да, несомненно, но человек есть человек. Кроме того, она стареет. А с возрастом приходят сомнения. Одинокие вечера в пустом домике, никакой тебе компании, кроме пламени
– Как наглядно ты все излагаешь.
– Спасибо.
– Воронау был твоим настоящим успехом…
– Это модель нашего будущего. Вампиры и люди наконец-то живут в гармонии. Исчезли сами основы враждебности, как я всегда и говорил.
Графиня подошла к окну и осторожно раздвинула портьеры. Несмотря на пасмурное небо, в комнату проник серый свет.
– В таких предосторожностях уже нет нужды, – сказал граф, подходя к ней сзади и широко распахивая портьеры.
Вздрогнув, графиня машинально отвернулась.
– Вот видишь? Никакого вреда. С каждым днем мы становимся все совершеннее и совершеннее, – бодрым голосом заявил граф. – Самоусовершенствование. Положительное мышление. Тренировка. Знакомство с неведомым. Чеснок? Приятная приправа. Лимоны? Дело вкуса. Вчера я забросил куда-то носок – и что? Мне абсолютно наплевать на это. У меня хватает носков. И можно еще купить!
Тут граф увидел выражение лица жены, и улыбка его несколько померкла.
– У тебя на кончике языка вертится какое-то «но», – сказал он без всякого выражения.
– Я только хотела напомнить, что в Воронау не было ведьм.
– Тем лучше! Без них легче дышится!
– Конечно, но…
– Дорогая, не начинай все заново. В нашем словаре не должно быть места всяким «но». Как ни странно, Веренс был прав. Наступает новый мир! Долой противных мелких гномов, долой ведьм, долой кентавров! Все они исчезнут бесследно, не говоря уж о каких-то там огненных птицах! Мы покончим со всякими тварями! Да здравствует прогресс! Они недостойны выживания!
– Но того феникса ты только ранил.
– Вот именно! Он позволил ранить себя, а значит, ему грозит вымирание. И мы, моя дорогая, если не хотим исчезнуть вместе со старым миром, должны приспособиться к этим переменам. Что же касается ведьм… Боюсь, они уже в прошлом.
Ну, а тем временем в настоящем…
Ведьмы приземлились чуть выше опушки леса, на самом краю вересковой пустоши. Как и говорила Агнесса, пустошь эта была совсем невзрачной, она даже не заслуживала столь громкого названия. На ее противоположной стороне тек ручеек, и отсюда вполне можно было расслышать его журчание.
– Нормальная земля. Никакая не кривая, – буркнула Агнесса.
Она понимала, что сейчас сморозила глупость, но в присутствии Маграт она несколько нервничала.
Нянюшка посмотрела на небо. Две другие ведьмы тоже подняли головы.
– Глаза должны немножко привыкнуть, нужно присмотреться, – пояснила нянюшка. – На самой пустоши будет гораздо лучше видно.
Агнесса, прищурившись, разглядывала пасмурное небо.
– О… Кажется, вижу, – сказала Маграт. «Готова поспорить, ничего-то она не видит, – заявила Пердита. – Как, впрочем, и я».
И вдруг Агнесса увидела. Как будто на самой границе зрения соединялись два огромных стеклянных полотна. Тонкая граница то появлялась, то исчезала, поймать ее было очень трудно, но какая-то… несовместимость здесь присутствовала.
Нянюшка послюнила палец и подняла руку, чтобы определить, откуда дует ветер. Потом вытянула ладонь вперед.
– Туда. И глаза закройте.
– Но тут даже тропинки нет, – возразила Маграт.
– Верно. Ты будешь держать за руку меня, Агнесса возьмет за руку тебя. Я пару раз тут ходила. Ничего сложного.
– Как в детской сказке, – хмыкнула Агнесса.
– Вот-вот, – кивнула нянюшка. – Мы стоим на пороге. Ну… пошли…
Сделав всего-навсего один шаг, Агнесса вдруг услышала, как под ногами зашуршал вереск. Она открыла глаза.
Бескрайняя пустошь простиралась далеко во все стороны. Воздух стал темнее, тучи – тяжелее, а ветер усилился. На горизонте высились горы. Откуда-то издалека доносился шум падающей воды.
– Где мы? – спросила Маграт.
– Там же, где и были, – ответила нянюшка. – Помню, отец рассказывал, иногда олени, на которых охотились, спасались в кривых землях.
– Наверное, от безысходности, – пробормотала Агнесса. Вереск здесь был более темным, он царапался так, будто вдруг отрастил колючки. – Все тут выглядит как-то… мерзко.
– Отношение тоже играет свою роль, – сказала нянюшка и постучала по чему-то ногой.
«Когда-то это был… вертикально стоявший камень, – подумала Агнесса, – но теперь он превратился в лежачий камень, густо поросший лишайником».
– Вешка, – пояснила нянюшка. – Помогает выбраться отсюда, иначе век плутать будешь. Так, надо идти к горам. Маграт, Эсме хорошо укутана? Я имею в виду маленькую Эсме.
– Она спит.
– Понятно, – сказала нянюшка несколько странным, как показалась Агнессе, голосом. – Вот и хорошо. Пошли. Ах да, нам еще понадобится вот это…
Она пошарила в бездонной панталонной кладовой и выудила носки, настолько толстые, что они скорее напоминали башмаки.
– Ланкрская шерсть, – похвасталась она. – Джейсончик по вечерам вяжет, а вы знаете, какие сильные у него пальцы. Этими носками стену пробить можно.
Вереск безуспешно цеплялся за похожую на проволоку шерсть, а три ведьмы тем временем углублялись все дальше и дальше в пустошь. Солнце было еще высоко в небе, по крайней мере какое-то яркое пятно маячило среди туч, и все равно было темно. Словно бы темнота лезла из-под самой земли.