Царство Прелюбодеев
Шрифт:
– Нет, – ответила она и покраснела. – Вольдемар, как вам это в голову могло прийти? Я же не султанша. Я – русская и жила преимущественно в России. Просто… мои мужья умирали один за другим.
– Как? Все восемь? У вас была эпидемия?
– Я – «черная вдова». Мне приходится быть откровенной. Сразу после женитьбы каждый из них начинал чахнуть и постепенно умирал, – она жеманно всхлипнула.
– Не понял, вы их голодом морили?
– Нет, я их… любила слишком часто и истово. Они не выдерживали силы моей страсти. Виктор сказал, что у меня темперамент Мессалины.
Махнев от души расхохотался.
– Да уж, вы меня позабавили. Как жалко, Полин, что мы с вами не встретились раньше, и наши судьбы не
– Не все из них были хрупкого телосложения. Скорее – наоборот. А с вами, Вольдемар, мы никак бы не смогли встретиться в последней жизни. Дело в том, что я вас… намного старше.
– Полин, вы ждете от меня комплиментов? Я вам их скажу. Вы – просто красавица. Вы – юны, хороши и свежи, словно садовый персик.
Она легко улыбнулась и кокетливо вздохнула.
– И это еще не все.
– Ну, что еще? Чем вы еще хотите меня напугать? – Владимир дурашливо округлил глаза.
– Я обязана. Таков уговор. Кроме мужей, у меня было много любовников.
– Отлично! Сие обстоятельство прибавляет вам больше цены! Еще чем удивите?
– Кроме любовников… я бегала к гусарам. Я занималась любовью со многими… одновременно.
– Да?? А отчего вы так краснеете? От ваших откровений мой жеребец скоро прорвет ткань крепких штанов. Дерзну угадать: вы любили содомию?
– Да, и это тоже, – она опустила длинные ресницы и задышала еще чаще.
– Жалко, что со мной нет верного друга – моего приказчика. Вдвоем мы бы вполне удовлетворили все ваши изыски. Вы бы еще пощады запросили… Полин, признайтесь, – Владимир подошел ближе. – Смею надеяться, вы любили «двойное вторжение» двух очень внушительных орудий?
Щечки Полин заалели густым румянцем. Она не ответила Владимиру, а только судорожно сглотнула, густые ресницы дрогнули в ответ на дерзкий вопрос.
– Хватит рассуждений. Пойдем наверх, в спальню.
– Нет, стойте… А вдруг я разочарую вас? Вдруг я не та, за кого себя выдаю? Порой страсть отнимает разум, – глаза Полин потемнели.
– Только не у меня, – с жаром ответил Махнев. – Такая красавица не может разочаровать, – он протянул руки.
– Стойте. Скажите, хоть пару слов о себе.
– Вы же сами говорили, что наслышаны о моих достоинствах.
– И все же…
– Всех моих грехов не перечесть. Грешить я начал лет с… двенадцати. Не сосчитать всех девушек, которых я лишил невинности, не сосчитать всех женщин, которых обманул. Курил я много опия, устраивал оргии. А в конце своей короткой, но такой насыщенной удовольствиями жизни я испробовал любовь мужчины. Правда, он был – кастрат, и он меня убил в итоге.
– Как кастрат? Он был без пениса? – глаза Полин округлились от удивления.
– Полин, ну почему эти детали так волнуют вас, женщин? Одна моя знакомая, ее зовут Мари, уже спрашивала у меня нечто подобное, – усмехнулся Владимир.
– И что вы ей ответили?
– Я ответил ей, что у кастрата был пенис. У него не хватало тестикул. Их отсекли в детстве, ради сохранения певческого голоса.
– Какое варварство!
– Согласен. Но это – обычная практика. Смею сказать, что в Италии многие родители ведут своих отпрысков мужеского пола на подобную процедуру добровольно, в надежде, что их любимое чадо возьмут в церковный хор или оперу. И далеко не из каждого кандидата получается отменный исполнитель сопрано или альт. О, злобные компрачикосы [21] сегодняшних дней! Представьте, Полин, какая циничная усмешка судьбы: тебе отсекли яйца, а певцом Miserer Allegri ты так и не стал!
21
Компрачикосы – это преступные сообщества
– Да уж. Хуже и быть не может.
– Может! Поверьте, может. Многим евнухам в сералях отсекают весь мужской арсенал совершенно, так сказать, под корень.
– О, ужас! А как же они… писают?
– Это – сложная процедура. Я не буду сейчас рассказывать слишком подробно об ее этапах. Когда я был в Турции, то мне однажды показали гениталии полного скопца. Он был темнокожий. Так вот, Полин, представьте живот обычного мужчины. Хотя, необычного, ибо скопцы полнеют подобно дамам в возрасте, у некоторых отвисает грудь. Но суть не в этом. Вы смотрите в область пупка, взгляд скользит ниже и… о, ужас! Там, где обычно находится пенис, нет вообще ничего!
– То есть совсем ничего? Что-то же должно остаться? Он же должен как-то мочиться?
– Ничего… Только кустик жалких волос и пухлый лобок, похожий на женский.
– Он что, совсем не писает?
– Я уже говорил, что сия операция очень сложна, и выживает после нее лишь треть пациентов. Так вот, сразу после отсечения гениталий несчастному вставляют в мочеточник серебряную трубку, гусиное перо или оловянный гвоздик со шляпкой и не дают пить несколько дней. Если спустя какое-то время скопец сумеет помочиться через оные приспособления, значит, он останется жив, а если нет, то судьба его решена – он умрет в страшных муках. Кстати, темнокожие кастраты выживают чаще, чем европейцы после подобной экзекуции. Один знакомый турок Мехмед – эфенди рассказывал мне, что оскопленные белые пленники раньше гибли сотнями. Вот почему в гаремах больше темнокожих евнухов. А европейцам чаще делали частичное оскопление… Кому-то отсекали одни тестикулы, а кому-то, что намного хуже – отсекали пенис, либо его часть.
Что, к слову, не всегда являло собой более гуманный исход. Многие из несчастных, подвергшиеся этой ужаснейшей операции в зрелом возрасте, не утрачивали плотской тяги. Ужаснейшей тяги… И она подчас была столь мучительна, что кастраты добровольно прощались с жизнью, лишь бы избавиться от огненного вожделения. В этом смысле более гуманна сия операция в очень юном возрасте, почти в детстве, до момента созревания плоти… Хотя мне, просвещенному европейцу, все эти обычаи кажутся настолько варварскими, что само понятие «гуманности» здесь выглядит абсурдно. – Владимир помолчал, взгляд серых глаз немного погрустнел. – Таким образом, надеюсь, я удовлетворил ваше, Полин, любопытство. Но, судя по лукавству, таящемуся в ваших прекрасных глазах, вы знали это все и без меня… А может, и лучше меня.
– Да, я очень любопытна. А потом, не знаю, отчего, но меня сильно заводят подобные разговоры. Подавление желаний плоти. Не в этом ли боль и изысканная сладость? – глаза Полин потемнели. – Вы не обмолвились ни единым словом о… женской кастрации.
– О нет, Полин, тут я пас! Я, конечно же, слышал об этом и не раз и знаю, что таковая существует особенно в странах Африки и Азии. Там есть мнение о том, что женщина должна быть лишена всяческой природной страсти. Что она должна служить лишь инструментом для проявления животной похоти своего супруга и сосудом для вынашивания плода. Там некоторым женщинам еще в детстве отсекают клитор, дабы они не получали полного удовольствия от любовного соития.