Царство страха
Шрифт:
– Стоять, Алискин! Не двигаться! Стреляем без предупреждения! – дружно заорали появившиеся словно из-под земли оперативники.
– А-ва-ва...ва-ва...ва-ва, – потрясенно залопотал Серж, задрал руки над головой и визгливо, по-бабьи заголосил: – Не стреляйте!!! Умоляю!!! Я больше так не бу-у-уду!!!
– С ним все ясно, – презрительно фыркнул Кирилл Альбертович и обернулся к нам с Сибирцевым: – Идемте, господа офицеры. Полюбуемся на заказчика. Вернее – на заказчицу!
У «Мерседеса» толпились сарафановские оперативники со странным выражением на лицах. На переднем сиденье стоял пластиковый пакет с одеждой маленькой Лоры. А на заднем – безобразно растопырив ноги, утробно храпело, пускало слюни, воняло перегаром и (извините за подробности) пердело мертвецки пьяное женоподобное существо со светлыми растрепанными волосами, с фигурой старухи Шапокляк и с пропитой, прыщавой физиономией. Татьяна Федоровна Борисова собственной персоной!
– Все без исключения убийства девочек происходили в пьяном, бесчувственном присутствии главной городской феминистки, – тихо сказал Ильин. – Когда она напивалась до трупного состояния. Ведь только тогда машина оказывалась в полном распоряжении маньяка-Сержа. Таким образом он своеобразно отыгрывался
В трех метрах от нас, взвизгнув тормозами, остановилась красивая иномарка, в которой я без труда опознал служебную машину сарафановского мэра. Из нее выскочил Александр Евгеньевич Борисов – белый, как мел, с дико горящими глазами, – подбежал к «Мерседесу», выволок оттуда за волосы бессмысленно мычащую супругу, швырнул ее на землю и принялся яростно избивать ногами. Близстоящие оперативники, разумеется, вмешались, прекратили самоуправство, но не сразу... Далеко не сразу!..
Как и предсказывал Кирилл Альбертович, Серж даже не пробовал запираться. С его слов, а также со слов Ильина, сложилась достаточно ясная картина того, как тихий, провинциальный город нежданно-негаданно превратился в Царство Страха. Правда, некоторые ее фрагменты безвозвратно утеряны, поскольку большинство преступников уже горят в аду. А домысливать я ничего не стану. Изложу одни лишь факты. Итак...
Жила-была на свете супруга богатого коммерсанта (впоследствии ставшего мэром) Татьяна Федоровна Борисова. Неизвестно, досталось ли ей психическое расстройство по наследству или стало оно побочным эффектом перенесенного в девичестве сифилиса, но была Татьяна Федоровна малость сдвинута по фазе. Она отличалась буйностью нрава, полным отсутствием самокритики, непомерной гордыней, патологической (зачастую бессмысленной) лживостью, а также склонностью к половым извращениям. Если точнее – к сексуальному садизму. Кроме того, Татьяна Федоровна смолоду бредила идеями женского превосходства, а годам примерно к тридцати шести крепко подружилась с бутылкой. В результате регулярного пьянства она за пару лет совершенно обезумела [19] , превратила жизнь мужа и детей в сущий кошмар, а вдобавок основала в городе феминистский клуб имени древнегреческой поэтессы-лесбиянки Сафо. Членами коего стали представительницы среднего класса и жены «сливок» сарафановского общества. Одновременно с основанием клуба она взяла в персональные водители-любовники недавнего выпускника средней школы восемнадцатилетнего Сержа Алискина – смазливого бездельника, не призванного в армию по весьма уважительной причине. Врачи обнаружили у Сержа вялотекущую шизофрению. Помимо скромной водительской зарплаты, Борисова втайне от мужа выплачивала Алискину солидные ежемесячные суммы, но не по доброте душевной. Взамен она требовала очень многого и фактически превратила юного шизофреника в бесправного сексуального раба. Ввиду упоминавшихся ранее особых наклонностей мадам феминистки «должность» сия была крайне тяжелой, а когда Татьяна Федоровна напивалась – становилась ну просто невыносимой! Не буду вдаваться в гнусные подробности. Приведу всего один пример. (Кстати, не самый отвратительный.) Налакавшись в очередной раз, она ставила любовника на четвереньки и в присутствии пьяных подруг с хохотом мочилась ему на голову. Так постепенно из обычного шизика формировался маньяк-убийца, люто ненавидящий всю женскую половину рода человеческого...
19
«Алкоголизм у женщин развивается более ускоренными темпами и более тяжелый по своим клиническим проявлениям, чем у мужчин... В отличие от мужчин патологическое влечение к алкоголю формируется в первые 1—2 года злоупотребления спиртным... Алкогольное изменение личности у женщин выявляется более быстрыми темпами, сопровождаясь сексуальной распущенностью, социальной деградацией...» (цит. по: Н.М. Жариков, Л.Г. Урсова, Д.Ф. Хритинин. Психиатрия, М., 1989, с. 345).
Вернемся, однако, к клубу «Сафо». Первое время его члены вели себя относительно тихо. Подчеркиваю – относительно!На своих собраниях феминистки беспробудно пьянствовали, матерно хаяли мужской пол и хором распевали дебильную песенку «Женщина всегда права». Дома же они превращались в натуральных ведьм и всячески измывались над мужьями, норовя уподобить их Сержу. В итоге те или уходили к нормальным женщинам, или делались «половыми тряпками», об которые ведьмы со смаком вытирали ноги, а потом злобно облаивали «за слабость и бесхребетность». Стараниями клуба феминизм стал весьма популярен в Сарафанове. Количество членов стремительно росло, и пропорционально ему увеличивалось число безвольных «тряпок» мужского пола: опустившихся, обабившихся и впадающих в панику при малейшем намеке на опасность. А паства православных храмов соответственно сокращалась, поскольку Православие, как известно, подразумевает качественно иные отношения между мужем и женой...
Весной нынешнего года Татьяне Федоровне (уже окончательно озверевшей от водки) пришла в голову «блистательная идея» жестоко покарать одну из «тряпок», осмелившуюся в порыве отчаяния обозвать жену-феминистку «сумасшедшей стервой».
– Изуродовать козла, дабы другим неповадно было! – пискляво заявила мадам Борисова и вынесла вопрос на обсуждение в узком доверенном кругу. Ведьмы дружно поддержали свою лидершу, скинулись по сотне баксов и через посредство Сержа наняли трех его знакомых байкеров с пустыми карманами и отмороженными башками. Те рьяно взялись за дело, отловили «непокорного» в темном закоулке и зверски избили арматурами, оставив калекой на всю жизнь. Ведьмы пришли в бешеный восторг, несколько дней пропьянствовали на радостях и решили продолжить мщение «проклятым тиранам, веками угнетавшими прекрасную половину». Но... на коммерческой основе! Опуская ряд
В то же самое время вышел на «тропу охоты» маньяк Серж, сжигаемый нечеловеческой ненавистью ко всему женскому роду. Будучи от природы отъявленным трусом, он не рисковал нападать на взрослых женщин! (Вдруг глаза выцарапают?) Алискин предпочитал маленьких девочек, справиться с которыми не составляло труда. Задушив ребенка и совершив акт труположества, нелюдь отмечал событие чекушкой водки, выпивая оную из горла. А бутылку с остатками на донышке аккуратно вставлял в рот покойнице, пришептывая: «Подарок от мамочки! Подарок от мамочки!» Одежду же он забирал в качестве «охотничьего трофея» и бережно хранил в шкафу у себя дома. Будущих жертв маньяк выбирал из числа детей наиболее рьяных феминисток, а именно – заказчиц похищений и пяти ближайших подруг Татьяны Федоровны, с коими она изощрялась в изобретении различных вариантов очередного «сценария». (Вот откуда взялись те пять девочек, «лишних», по выражению Сибирцева.) Нет, нет, не подумайте! Серж вовсе не был эдаким «неуловимым мстителем» за изувеченных, сведенных с ума мужиков. Все объяснялось гораздо проще! Во-первых, он хорошо знал семьи активисток клуба, не вызывал у ребенка ни малейших подозрений и запросто находил предлог для совместной поездке куда-нибудь. Во-вторых, при обсуждении «сценариев», а также после получения от Ромейко известия об успешном завершении обработки «заказанного» (или после обнаружения бедняги на свалке) причастные к этому ведьмы совместно напивались вдребезину. Причем госпожа Борисова быстрее всех и, как правило, до трупного состояния. Тогда Алискин завладевал «Мерседесом» под предлогом «отвезти домой», грузил в него хозяйкины телеса и отправлялся за осиротевшей девочкой, чья пьяная мамаша ползала на четвереньках в «Сафо», а отец либо навсегда ушел из дома (как в случае с пятью ближайшими подругами), либо превратился в изуродованное, недееспособное существо. Только последний эпизод с дочерью мэра Лорой стал своего рода исключением, упоминавшимся ранее «звездным часом» маньяка. По счастью, не состоявшимся...
– В камеру к уголовникам, – по завершении допроса жестко скомандовал конвойным Хохлов. Мы с Сибирцевым кивнули в знак согласия.
– Не на-а-а-а-до!!! Ни-и-и-зя-я-я!!! – отчаянно заблажил Серж. – Я вам при-и-и-гожу-у-усь!!! Показания на суде давать буду! Чистосердечные!!!
– Суд не состоится. Судить некого! – отрезал майор. – Одна Борисова осталась, избитая мужем до полусмерти. Славно он ее отделал. Плюс – алкогольное отравление. Вряд ли долго протянет. В любом случае. – Хохлов загадочно усмехнулся.
Конвойные схватили Алискина под локти и грубо выволокли в коридор...
Эпилог
Вот, собственно, и вся история. Загадочная усмешка Хохлова стала понятна сутки спустя, когда Татьяна Федоровна повесилась над парашей в тюремной «больничке». По официальной версии – самостоятельно. Ее судьбу отчасти разделил маньяк Серж, в первую же ночь удавленный соседями по камере. Господин Борисов написал прошение о досрочной отставке с поста мэра. Клуб «Сафо» закрыла милиция. Против жен убитых байкерами мужиков возбудили уголовные дела, а самих ведьм до суда взяли под стражу. Тут майор слегка погорячился. Судить былокого. Правда, для заказчиц квартирно-машинной «мелочовки» с избытком хватило видеозаписи допроса Алискина. Просмотрев означенную запись, феминистки забились в истерике и моментально раскололись. Как я узнал позднее, судил их суд присяжных и всем без исключения влепил по максимуму. (Хотя среди присяжных было немало женщин.)
А наша группа с чистой совестью вернулись обратно в Н-ск.
– Странное дело, – сказал перед отъездом Костя. – Ничтожная, плюгавая, спившаяся бабенка, а столько горя людям принесла! Даже не верится!!!
– Тифозная вошь, – лаконично бросил Ильин.
– Чего?! – не понял Сибирцев.
– Представьте себе вошь, носителя инфекции. Она заражает других вшей, те кусают людей, и начинается эпидемия, – терпеливо пояснил судмедэксперт.
– Тифозная вошь, – задумчиво повторил я. – Мелкая, жалкая козявка. Ногтем раздавить можно. А зло от нее... Да-а-а, Кирилл Альбертович! Вы выбрали на редкость удачное сравнение!!!