Царство сынов Солнца
Шрифт:
Главной обязанностью общины было земледелие. Община поставляла также воинов. Она сама занималась общественными работами местного значения и направляла людей для работ общегосударственного масштаба (строительство и ремонт насыпных террас под посевы, оросительных каналов, хранилищ провианта, храмов, дворцов, крепостей, мостов, дорог и т. п.). Община обеспечивала людьми все государственные службы как индивидуального характера (например, часки), так и коллективные — целые селения, то есть те же общины, несли службу «коллективных» дровосеков, водоносов, поваров, переносчиков царских носилок, дворцовых привратников, домашних слуг, гончаров, сапожников, ткачей, золотых дел мастеров и других специалистов по самым разнообразным ремеслам, включая изготовление оружия.
Специализация общин была построена с учетом местных традиций, что обеспечивало высочайшее качество всех "специализированных общинных служб" (вспомним пример с изготовлением оружия). Однако любой особо талантливый человек немедленно изымался из общины и направлялся для дальнейшей работы в Куско. Это относилось в первую очередь к художественно одаренным людям, ювелирам, резчикам по камню и т. п. Большинство из них как бы продолжало оставаться такими же, как и все остальные общинники, только с новым местом проживания. Правда, можно допустить, что какая-то их часть благодаря своему таланту со временем меняла свой "общественный статут". Таким образом, именно общинники были вместе со своими орудиями труда, которые они сами же изготовляли, и землей основной производительной силой и средствами производства инкского общества.
Но если мы можем говорить о полном бесправии общины в условиях Тауантинсуйю, этого никак нельзя сказать о положении общинника внутри самой общины. В ней все еще жили важные элементы общинной демократии. Так, например, община была обязана выделять семье пуреха полагавшееся ей количество топу, и в этом смысле он имел на них право; она обеспечивала семью всем необходимым во время отсутствия общинника; старики и больные содержались за счет общины; при возникновении новой семьи жилье для нее строилось "всем миром" и т. п.
Этот перечень прав общинника может быть продолжен, однако существовало еще одно право, которое, даже по сегодняшним представлениям, следует отнести к понятию «демократия». Речь идет о праве пуреха избирать своего начальника — камайока и, следовательно, самому быть избранным таким камайоком. Напомним, что избирались лишь камайоки пяти, десяти и пятидесяти пурехских дворов; над ста и более дворами стояли природные господа, или кураки.
Здесь мы вновь коснулись чрезвычайно интересной особенности административного деления империи инков, сосуществовавшего с базовой единицей Тауантинсуйю, то есть с общиной. Искусственный характер этого деления не вызывает сомнений, но несомненно также и то, что деление населения на математически точные единицы означало первый, правда, пока еще малоощутимый шаг по пути ликвидации общины.
Можно гадать, осознавали ли инки последствия такого нововведения, призванного в конечном итоге заменить существующее старое. С другой стороны, инки сами создавали новые общины, например, в тех случаях, когда на завоеванных землях старые общины частично или полностью разрушались или местное население в силу каких-то причин вообще не знало общинного института. Сам факт создания новых общин, а также политика на укрепление в целом общинного института вроде бы решительно опровергают желание инков подменить айлью новой системой административного деления страны.
То, что инки всеми доступными им средствами укрепляли общину, не вызывает никаких сомнений. Но не за счет ее дальнейшего развития, которое неизбежно привело бы к разложению айлью, а через закрепление, в том числе и насильственным путем, общинных порядков, какими бы архаичными они ни представлялись. Поясним свою мысль: инки стремились обеспечить целостность общины как базовой единицы общества; гарантом такой целостности (за пределами самой общины) стало абсолютное ее бесправие по отношению к верховной власти; личная ответственность каждого члена общины за всю общину и всей общины за каждого общинника гарантировала эту же целостность изнутри.
Новое деление общинников, скопированное с "армейских порядков" инков, в тот исторический момент, бесспорно, помогало общинной политике сынов Солнца, поскольку усиливало контроль над членами айлью. Но это было временное явление — таково наше глубокое убеждение. Уже начавшийся процесс распада общины, активизации которого способствовал митмак, в дальнейшем должен был привести к полной замене старого деления царства на новое, более полно отвечавшее социально-экономическим процессам, уже развивавшимся в Тауантинсуйю.
Однако не только институт митмака разрушал извне индейскую общину. Этому способствовала, в определенной степени и мита — обязательная работа на общегосударственных «предприятиях», проводившаяся, как правило, вне пределов общинных земель. Она длилась сравнительно короткий срок — пурех уходил на миту один раз и не более чем на два месяца в течение одного года, — но сами работы могли вестись достаточно далеко от общины. Находившиеся часто за сотни километров от своей общины, окруженные точно такими же по положению, но совсем иными по этнокультурным и многим другим характеристикам общинниками, участники миты не могли не испытывать взаимного влияния, которое, в свою очередь, должно было воздействовать на их "общинное мышление". Это воздействие в любом случае было разрушительным хотя бы потому, что нарушало традиционные связи и ломало привычные представления об окружающем мире. Скорее всего оно закрепляло идею всемогущества сынов Солнца, но одновременно выявляло, сколь ничтожно малым был общинный мир самого пуреха.
Даже многолетняя служба воина-пуреха не должна была оказывать столь разрушительное воздействие на общинный образ мышления, ибо подразделения армий инков строились по территориально-общинному принципу, и все годы, проведенные бывшим пурехом, ныне воином на военной службе, проходили в постоянном общении с членами если не своей, то обязательно родственной пуреху общины.
Но инки, столь решительно боровшиеся за целостность общины, изобрели еще один и произвели на свет (в буквальном смысле слова) другой — общественные институты, которые с не меньшей последовательностью и решительным упорством, а главное, совершенно сознательно разрушали общину. Мы имеем в виду институт акльей — "избранных девственниц" или "невест Солнца" и их потомство — инков-бастардов, численность которых к моменту появления испанцев исчислялась многими десятками, если не сотнями тысяч человек.
Очень трудно определить социальный статут этих двух слоев населения Тауантинсуйю. Акльи жили в домах, а точнее, во дворцах, построенных специально для них. Их строили не только в столицах царств и провинций, но также и в рядовых, хотя все же чем-то отмеченных селениях, например знаменитым идолом или источником термальных вод и т. п.
В домах акльей содержались самые красивые девушки. То были дочери не только пурехов, но и курак. Они становились наложницами сапа инки, его ближайших родичей; правитель мог одаривать ими и наиболее отличившихся вассалов. Однако многие акльи так и не вступали в брачные отношения, оставаясь до конца своих дней «невестами». За ними ухаживали специально отобранные служанки. Их охраняли от любых контактов с внешним миром. За сожительство с акльей прелюбодея не просто убивали, а уничтожали весь его род, сжигали селение общины, к которой он принадлежал. Сама аклья также умерщвлялась, даже если подверглась насилию.