Царство Тени
Шрифт:
– И невзирая на махинации богов, богинь и архимагов, я всё равно получу то, чего желаю.
– А я получу то, чего желаю я, - ответил Кейл, и это заявление отделило его от самого себя, раскололо надвое. Ему показалось, будто он находится вне тела, далеко, будто он — просто наблюдает за событиями, а не участвует в них.
Его мозг сосредоточился не на происходящем здесь и сейчас, а на прошлом. Воспоминания захлестнули его, маленькие, спокойные мгновения, которые он разделил с Тазиенной, Варрой, Джаком, те редкие часы, что он провёл с матерью, с Тамлином, Ривеном, оковы его жизни, рождавшиеся иногда в смехе и объятиях, а иногда в слезах и крови.
– При тебе нет твоей игрушки, - сказал архидьявол, кивая на пустые ножны Кейла.
Голос Мефистофеля казался далёким, просто шёптом, слабым зовом глупца в ночи. Кейл парил над равниной, над дьяволами, над самим собой, глядя на всё сверху, как призрак, наблюдающий за собственной смертью. Изображение было размыто, как будто он смотрел через дешёвое стекло. Зато его жизнь проносилась перед ним в отчётливых, ярких тонах, последовательность событий, которая привела его к этому моменту, здесь, сейчас, когда он погибнет.
– Потому что я пришёл не сражаться с тобой, - услышал себя Кейл.
– Я пришёл отдать то, что должен тебе, и забрать то, что должен мне ты.
Ривен почувствовал появление Мефистофеля, почувствовал внезапный поток силы, злобы, вечной и несокрушимой тьмы. Тени вокруг него вились медленными спиралями. Зная, что произойдёт, что должно случиться, Ривен сосредоточился не на своей скорби, не на неожиданном чувстве потери, от которого его живот превратился в зияющую дыру, а на своей работе.
Он был убийцей, всегда был убийцей. И у него была работа. Он отложил свою скорбь и положил руки на рукояти сабель. В ушах отдавалось биение сердца, громкое, как барабан войны, каждый удар отсчитывал время, отсчитывал оставшиеся Кейлу мгновения.
– Забрать то, что ты должен мне, - сказал он, повторяя слова бывшего врага, а сейчас — его друга, его брата.
Мефистофель шагнул к Кейлу. Глаза дьявола пылали, из него сочилась сила, злоба, а за своим господином следовали гелугоны, жаждущие узреть, как прольётся кровь бога.
Кейл, до краёв полный собственной силы, не отступил ни на шаг, но заставил своё тело вырасти в размере до тех пор, пока не оказался лицом к лицу с архидьяволом, пока гелугоны не превратились в детей, собравшихся послушать сказку.
Вокруг Мефистофеля вспыхнула тёмная сила. В ответ всколыхнулись тени Кейла. Завыл, завопил ветер. Застонали ледники. Проклятые души закричали.
– Есть только один способ забрать её у тебя, - сказал Мефистофель.
Кейл знал.
– Я отдам то, что обещал.
Нетерпение загорелось в глазах дьявола, жадный голод. Он облизал губы, разок взмахнул крыльями. Гелугоны переминались на своих когтистых лапах, щёлкали устрашающими мандибулами в предвкушении.
– Сначала твой долг, - сказал Кейл.
Мефистофель моргнул от удивления, как будто забыл, но быстро взял себя в руки. Он улыбнулся, показав острые зубы. Его взгляд был жёстким, как адамантин.
– До последнего момента торгуешься, как сембиец. Хорошо.
Архиизверг отступил, остановившись среди своих гелугонов. Он посмотрел на Кейла.
– У тебя есть то, что есть, и ты всё равно хочешь отдать это ради моего сына, простого смертного?
Кейл просто смотрел на него, но этого было достаточно.
Архидьявол покачал головой.
– Мне не понять людей. И всё же — вот главная половина твоего друга.
Архиизверг согнулся над пустошью, упёрся руками в колени, начал кашлять. Вскоре он исторгнул из себя на лёд комок дымящейся крови и непонятных клочьев плоти. Лёд превратился в кровавый суп, смердящий разлагающимися трупами.
Кейл почувствовал позыв к рвоте и сглотнул желчь. Гелугоны восхищённо затрещали.
В центре кровавой груды, скользкие от крови, лежали полупрозрачные останки души Магадона. Душа не двигалась.
– Что ты сделал?
– спросил Кейл, шагнув вперёд. Тени вокруг него встрепенулись, лёд затрещал.
Мефистофель искоса посмотрел на Кейла, и вдохнул в душу Магадона немного силы. Тонкий силуэт вздрогнул, напрягся, перевернулся, открыл глаза. Когда он увидел архидьявола, его лицо исказилось от ужаса и отчаяния.
Кейлу больно было видеть страдания друга. Он подумал, что Магадона можно починить, но сделать целым — уже нельзя. У него навсегда останутся трещины и шрамы
– Но он не сломан, - сказал Кейл и улыбнулся.
Мефистофель взял душу за горло, высоко поднял её и посмотрел на Кейла, угрожая. Душа извивалась и корчилась, отчаянно тянулась к Эревису.
Сила Кейла позволила ему впервые увидеть энергию человеческой души, силу, которая превосходила пустые заботы людей, богов и миров. Эта красота, этот свет, вызвали у него слёзы.
– Он будет свободен, когда я получу своё.
Кейл покачал головой, позволил силе потечь из своего тела.
– Нет. Сначала освободи его.
Гелугоны шагнули ближе, но Кейл не отрывал глаз от Мефистофеля. Душа Магадона извивалась в руке архидьявола, раскрывала рот в безмолвной мольбе.
Взгляд дьявола полыхнул. Энергия плясала на острие его алебарды.
– Одновременно.
Кейл обдумал предложение, кивнул. Другого способа не было.
– Когда я отпущу душу полукровки, останется мгновение, когда я ещё смогу снова схватить её, - предупредил дьявол.
– Если ты передумаешь, я заберу её обратно и уничтожу полностью. Сожру у тебя на глазах. А потом я найду оставшуюся часть сына и заставлю его страдать.