CCP
Шрифт:
– Не один, не один, – вновь подтвердили Виктор с Арегом.
– Ладно! – рубанул рукой воздух Сурен. – Мы подождем!
– Ну что ты, Сурик, кипятишься, остынь, – попытался успокоить соратника Виктор. – Вот не придет к нему его гехецкуи, считай, он и наказан. Присядь лучше, пивка попей. Нашел на кого обижаться: Большой – он и есть Большой … Тут дела у меня такие, а ты о своем. Обизон, – удрученно адресовал он партнерам. – Уф-ф-ф, пики, пики…
– Обизон! – понимающе переглянулись Цукер с Арегом, сверившись с записью.
– Прикуп, прикуп, – ворчал тем временем ростовчанин, открыв две заветных карты.
– Две червы – не одна черва, – сочувственно изрек неслышно подошедший к « ломберному» столу Сурен.
– Да. Особенно, если обе маленькие, – безрадостно резюмировал Виктор.
– Бросай «без двух», – посоветовал ему Сурен, оглядев из-за его спины небогатый набор карт.
– «Без трех»! – рьяно потребовал Цукер. – Только «без трех»!
По утверждению современников, прижимистость или, попросту говоря , жадность единственного блондина в сообществе – Цукера, вошла в число основных легенд «СС-«Р». Любую просьбу он воспринимал едва ли не как личное оскорбление, а привычная во время префа фраза: «Валер, дай сигарету» (друзья знали, что Цукер никогда не садится за пулю без парочки лишних пачек в потайных – сколько их было! – карманах пиджака) традиционно удостаивалась неизменного ответа: «Свои надо курить!»
Правда, если уж партнеры-соратники были уж очень в горе, а Цукер очень при вистах, он мог, сменив гнев на милость, выдать обреченному на поражение одну-две сигареты второсортного «Раздана», демонстративно при этом попыхивая классным «Салютом».
Особенно был обижен на Цукера борец-классик.
Как-то раз Цукер пригласил их с Виктором к себе домой отведать грибного супа, который замечательно варила мать Цукера – столбовая дворянка, выжившая наперекор диктатуре пролетариата, репрессиям и даже последующему развитому социализму.
– Никому из наших ни слова! – выдвинул условие Цукер. – Супа не так много. И приходите с утра, пока предков дома нет.
По такому случаю Сурен с Виктором и думать забыли о лекциях: шутка – ли, Цукер расщедрился на угощение?! И следующим утром отправились, прихватив по бутылочке винца, к жадному эсэсэровцу.
– Наливайте сами, не маленькие, – распоряжался в просторной кухне Цукер. – Вон –кастрюля, вот – половник. Только – немного, не нажираться пришли!
Обиженный Виктор зачерпнул лишь пару половников, зато Сурен в знак протеста наполнил свою тарелку доверху.
При виде такого нахальства Цукер выскочил из-за стола и заорал благим матом: – А ну, сволочь, отлей половину!
Сурен в ответ лишь непримиримо покачал головой. Тогда Цукер попытался выхватить тарелку из-под носа борца-классика, уже вооружившегося было ложкой. Такого негостеприимства борец-классик стерпеть не смог и, в свою очередь, совершил мерзкий поступок, также вошедший в число основных легенд сообщества. А именно – плюнул в свою тарелку с супом, дабы он не достался неприятелю…
Список недостойных деяний Цукера при желании легко можно было продолжить.
За что же, спрашивается, за какие –такие достоинства славные эсэсэровцы терпели гнусные выходки Цукера? Трудно ответить. Чёрт его знает! Очевидно, привыкли, вот и терпели. Не всегда, однако, и терпели, нужно заметить. Цукеру частенько доставалось от всех соратников, за исключением разве что Виктора. Ну, а особо при этом усердствовал Большой, который, по его словам, не любил жадности и хамства с детства.
Счастье-не алитет, в горы не уйдет…
… – Буду играть, – заупрямился Виктор, – абсолютно однако не представляя каким образом с такими слабыми картами можно выиграть несколько взяток.
Надеялся он при этом, честно говоря, лишь на благоприятный расклад и собственную находчивость. Последняя не раз выручала его, в том числе, и в ходе учебно-экзаменационных действий. Не зря в золотой список основных легенд сообщества вошла история о том, как он получил заветную «тройку» на экзамене по современной советской литературе.
Препод – пожилой, уставший от энергии советских будней человек, слыл среди студентов педантом, требовавшим знать произведения современных отечественных писателей и поэтов досконально. Он мог запросто «зарубить» экзаменовавшегося на каких-нибудь деталях, допустим, «Брусков». А потому к сему испытанию друзья готовились с трепетом, посещая (неслыханное дело) публичную библиотеку, где, обложившись томами и томиками, пытались в несколько дней постичь то, что предполагалось постигать в течение двух семестров первого года обучения.
Конец ознакомительного фрагмента.