Шрифт:
Глава 1
Где-то в Москве. Примерное время 20:22.
Свет сутулой настольной лампы расталкивал темноту в углы кабинета отдела милиции. За столом милиционер, другой стоял у окна, я – сидел на стуле в центре комнаты, на моих запястьях наручники.
– А что если он разведчик Евро-американского блока? – спросил лейтенант.
Второй милиционер, был он сержант, смотря в окно, за которым на вечернем проспекте горели сотни фар авто, проговорил:
– Вполне возможно… пиджак-то у него не нашенский, у нас такие фасончики
Если честно, я и сам не знаю. Помню лишь – что я оттуда. Ляпнул им, мол, из Северной Федерации. Подтвердить ничем не мог, паспорта при себе нет. У меня вообще нет при себе ничего – карманы пустые. А потом сообразил, что зря сказал откуда я. Судя по всему, эти товарищи, почему-то именно так они обращались друг к другу, о Северной Федерации и слыхом не слыхали. Зацепились за это название и решили, что я вражеский разведчик. И я понял, что странности до сих пор продолжают происходит со мной. Чего только стоит то, что я вообще не помню, как оказался на той улице, на которой меня задержал проезжающий мимо патруль, и что было до нее – тоже. А нет, один момент все-таки помню: территория стройки многоквартирного дома. Да, кажется я там ходил до того, как попал на тротуар. На этом точно все – в памяти пустота.
Вот еще – по башке точно не получал, чтобы мне так отрубило память. Ощупывал голову и не нашел никаких повреждений.
Со мной явно происходит что-то не то, как минимум, амнезия на всю башку. В общем, больше отвечать на вопросы ментов я не стал. Для меня сейчас самое лучшее – молчать.
Лейтенант перегнал сигарету в уголок рта, и прищурив глаз, посмотрел на меня сквозь тонкую струйку дыма, затянулся, а потом спросил:
– Ну так что, товарищ, долго молчать будешь?
В ответ я отвел от него взгляд на небольшую царапину на столешнице, потом на другую. Ножом, что ли, столешницу ковыряли?
– Давай без вот этих вот фокусов – молчанок всяких, – сказал лейтенант, стряхивая пепел в банку из-под шпрот, – нам с тобой возиться нет никакого желания. Давай так: ты нам, мы тебе? Говоришь свои данные, что натворил, ведь если ты молчишь, значит определенно что-то набедокурил, верно? А мы походатайствуем за тебя перед следствием, чтобы в нормальную хату отправили, ну, чтобы соседи адекватные были, думаю, смекаешь, о чем я… А если продолжишь молчать… сам понимаешь, злые мы на тебя будем, за то, что ты беззаботные сутки нам запорол. Устроим тебе незабываемое пребывание в местах ограничения свободы. Ну так что, сотрудничаем?
Ага, щас.
– Молчишь? – вздохнул лейтенант. – Ну-ну, молчи, тебе же хуже.
Они откатали мои отпечатки пальцев, причем, делали они это не спеша, как будто никуда не торопились, впрочем, так оно и было. На дворе был лишь вечер, часов девять или десять, и судя по всему, до конца смены у ментов еще несколько часов. Причина такой медлительности мне была понятна – она должна была давить мне на нервы и заставить заговорить под грузом мыслей о моей дальнейшей судьбе. Ну
Когда сканер обработал лист с моими отпечатками, лейтенант перевел все внимание в монитор, постучал клавишами. Я понял, что он пробивал мои пальчики по какой-то базе. Спустя несколько секунд мент хмыкнул.
– Что там? – спросил сержант из полутемного угла кабинета, где он развалился на диване и смотрел на телефоне какое-то видео.
– Реестр о нем ничего не знает, – ответил лейтенант.
– Во как! Стало быть, иностранец? В реестре же их нет? Там же только наши?
– Только наши.
– Стало быть, из-за бугра. Точно вражеский разведчик!
Сержант отложил телефон в сторону, поднялся и пошел ко мне расстегивая на ходу кобуру. Потом взял меня за волосы крепкой хваткой, отвел мою голову назад, свободной рукой вытащил пистолет и принялся всовывать ствол мне в рот, сотрясая воздух криком и брызжа в меня слюной:
– А, ну, гври сука! Кто! Откуда!
В ответ я мычу.
Что ты делаешь? Что ты творишь?! Зачем пистолет в рот?! Я затрепыхался, инстинктивно попытался схватить его за руки и вытащить обратно ствол, но наручники впился в запястья, сковывая мои руки. Я оставил эту затею и почувствовал себя полностью беспомощным.
Так себе ощущения, я вам скажу. Еще было бы совсем хорошо, чтобы сержант в порыве не нажал на спуск, а то как-то не так я себе представлял свою смерть. Хотя вряд ли нажмет, понимает же прекрасно, что в противном случае остаток дежурства придется соскребать мои мозги с различных поверхностей. Но в какой-то момент я захотел во всем признаться и признался бы, если бы я помнил, кто я и откуда.
– На кого работаешь? Задание? Ну! Я тебя с-ка, щас расколю!
Он отпускает волосы и быстрым движением хватает меня за шею и сует ствол еще глубже.
– Ну как? Приятно? Нравится? Нравится, а? А?
Ствол проникает слишком глубоко и вызывает у меня рвотный рефлекс. Я начинаю кряхтеть.
– Серый, хорош! – скомандовал лейтенант. – Ты ему так глотку порвешь!
Серый еще несколько секунд держит меня за горло, а потом отходит к окну, открывает форточку, чиркает спичкой и прикуривает сигарету.
Я откашливаюсь, после сплевываю кровавую слюну на пол.
Лейтенант смотрит на меня пристально несколько секунд, потом тихо ругается матом.
– Ну что, говорить будешь?
Поднимаю на него взгляд. Молчу. Тогда он поворачивает голову в сторону сержанта и спрашивает:
– А что если он дипломатический работник?
– И что?
– Ну из какой-нибудь Великобритании… она же вроде в Евро-американский блок не входит и с нами в нейтралитете?
– Вообще до лампочки. Что Евро-американцы, что Британцы, один хрен тоже самое.
– Выходит, что мы его того… пытали… нехорошо как-то получится, если он окажется дипломатическим работником. Международный скандал будет…