Цель – Перл-Харбор
Шрифт:
Чем всегда славилась Россия? Количеством пушечного мяса, ответил себе Торопов и хмыкнул. Качеством – вопрос, а вот количеством… Да.
А тут и нужно всего…
Торопов написал на листе бумаги, сверяясь с данными на мониторе.
Всего нужно четыреста тридцать два пилота. В разных источниках количество японских самолетов на «Кидо Бутай» указано разное, но на это можно внимания не обращать. Триста пятьдесят три самолета в двух волнах (кто-то пишет, что триста пятьдесят, но возьмем большее значение) плюс сорок в резерве и тридцать девять в патруле. Значит, пилотов – четыреста тридцать две штуки. Не исключено, что резерв самолетов был без летчиков, в расчете на то, что придется заменять самолеты, долетевшие до авианосца после задания, но вышедшие из строя. Но опять же лучше считать с запасом.
Хотя… Какого хрена он думает о патруле и резерве. Тут японцы прекрасно обойдутся своими летчиками. А вот те, что атаковали Перл-Харбор…
Лучше перестраховаться, сказал себе Торопов. Тут мелочей не бывает, напомнил себе Торопов, спохватившись. Что значит – всего пилотов? Истребитель бомбардировщику рознь.
Значит, всего у японцев в атаке принимало участие в двух волнах семьдесят восемь истребителей. Триста пятьдесят три минус семьдесят восемь… Торопов попытался подсчитать в уме, но сбился от волнения, поэтому прикинул на калькуляторе.
Двести семьдесят пять пилотов-бомбардировщиков. Ерунда, если вдуматься и посмотреть на состав Военно-Воздушных Сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии. На июнь сорок первого – больше двадцати тысяч самолетов. Пилотов выходит столько же или меньше, но не намного. Искать подробности некогда. Вперед, вперед, не отвлекаясь на мелочи.
Значит, двести семьдесят пять пилотов на бомбардировщики, еще столько же штурманов и стрелков-радистов. Двести семьдесят пять умножить на три, получается… Торопов снова щелкнул мышкой – получается восемьсот двадцать пять. Плюс истребители – все равно меньше тысячи. Хотя тысяча – это много. Но не фантастично.
В комнату вошел капитан Костенко – одетый, подтянутый и даже причесанный.
– Садись, капитан, – сказал Торопов, указав на табурет. – Придвигайся сюда и бери бумагу с карандашом. Будешь на вопросы отвечать.
Костенко взял со стола бумагу и карандаш, сел на табурет, даже, кажется, не обратив внимания на ноутбук.
Нелюбопытный товарищ, оценил Торопов. Умели воспитывать кадры в Советском Союзе. Туповатый, исполнительный, нелюбопытный. Понятно, почему они продули вчистую три года войны в воздухе.
– Скажи, капитан, – Торопов постучал пальцами по столу. – Если бы тебе приказали собрать отряд для специального задания…
Торопов замолчал, сообразив, что нужно не просто сформулировать задачу, а объяснить, что действовать придется с авианосцев, да на чужих, незнакомых самолетах…
Придется заходить издалека.
– Сколько тебе нужно времени, чтобы освоить новый самолет? – спросил Торопов.
Костенко посмотрел на него с некоторым удивлением.
– Что непонятно? – недовольно осведомился Торопов. – Тебе предложат освоить новый самолет – сколько на это уйдет времени? Месяц, год, неделя?
– Тип самолета, для какой задачи, – спокойно проговорил капитан, словно даже и не спрашивая, а просто перечисляя.
– Бомбардировщик, мать твою, – вспылил Торопов. – Чтобы бомбить.
– Вы, извините, насколько близко знакомы с авиацией, товарищ? – еле заметно усмехнулся Костенко.
Он прекрасно понимает, что я об авиации знаю немного, подумал Торопов со злостью. Сейчас начнет демонстрировать свое превосходство.
– Я летал на «Пе-2», – сказал Костенко. – Перед этим – на «СБ-2». В принципе смог выполнять боевые задачи на бомбежку через два месяца после получения новой машины…
– Два месяца… – удовлетворенно протянул Торопов.
– Но, – невозмутимо продолжил капитан, – бомбардировка с пикирования мной была освоена не в полном объеме. Не было инструкций по использованию самолета, и начальство не слишком одобрительно относилось именно к этому моменту. Слишком много риска. Кому хочется портить отчетность по аварийности…
– Но если бы тебе поставили задачу – научиться. За сколько времени ты справился бы?
– Если все будет зависеть только от меня… Если никто не станет ограничивать время… – Костенко задумался на секунду. – Месяц. Но это я.
– Ты такой умный? – осведомился Торопов.
– У меня уже есть опыт и наработки, – спокойно сказал капитан. – У других пилотов все будет зависеть от опыта и налета. Ну и от того, что за аппарат придется осваивать.
– Хорошо. – Торопов сделал пометку на бумаге. – Опытный, но никогда не бомбивший с пикирования – за пару месяцев справится с пикирующим бомбардировщиком?
– С какой задачей?
– Разбомбить – с какой еще? – Торопова начала бесить тупость летуна. – Разбомбить…
– Дом? Машину? Город? Немецкие «Юнкерсы-87» могут уложить бомбу в отдельный окоп. У меня так не получается. И машина вроде лучше, но… Опыта не хватает, наверное.
Торопов совсем уж собрался вспылить, но сдержался, сообразив, что каким бы тупым служакой ни был Костенко, но тут он прав, слишком обще все звучит. Неопределенно.
– Ладно, – сказал Торопов, вытаскивая из груды бумаги на столе нужные страницы. – Тогда так… Вот тебе информация: задача, цели, характеристики самолетов. Времени…
Торопов посмотрел на часы.
– Времени тебе до утра. Потом расскажешь, сколько понадобится дней-недель-месяцев, чтобы в ускоренном темпе подготовить людей. Двести восемьдесят экипажей бомбардировщиков, торпедоносцев и пикирующих плюс сотня истребителей. В максимально ускоренном темпе. Тут кое-что подается как информация об уже происшедшем… Это, понимаешь…
– Старший лейтенант Орлов нам в общих чертах довел информацию о «воронках», – как о чем-то совершенно обыденном и обыкновенном сказал Костенко. – Объяснял, что сколько бы мы тут ни были, но вернемся в госпиталь вовремя.