Целитель 2

Романович Роман

— Я ставлю тебя на ноги, — сказал я, поняв, что с этим парнем нет смысла тянуть. — А ты будешь должен мне службу.

— Службу? Хотел бы услышать конкретные условия.

— Конкретики не будет, я сам пока не знаю, чем ты можешь пригодиться. Отлежись месяц дома, изображай умирающего и страдающего. Потом уедешь из города и где-нибудь в другом месте добровольцем пойдешь. Не только же в столице записаться можно?

— Не только.

— Отлично. А дальше — как карта ляжет. Глядишь, и спрошу с тебя долг.

— Как-то слишком расплывчато и неопределенно.

—

Сам сказал, что если исцелю, то ты весь мой. Так что вот тебе задача. Отправляйся в армию. Сделай там карьеру. Возвращайся. После пристрою к делу. Самое важное — оставайся человеком и не возвращайся на скользкую дорожку.

— Ты точно псих, — сказал он. — Или святой. Но мне кажется, в твоем случае это одно и то же. Я согласен.

Сказал он это без сомнений.

— Больно легко ты слово даёшь, — прищурился я.

— Я вообще удивлен, что ты со мной разговариваешь, — парень ничуть не смутился. — Но если тебе непонятны причины, то они на поверхности. Мой прошлый… работодатель, — сделал он паузу, — заставил моих друзей драться насмерть, чтобы занять место офицера, после чего приказал сделать меня инвалидом. Ты же, тот, кому я так жизнь осложнил, помощь предлагаешь. Выбор очевиден.

Хочется верить, но только вера в данном случае — непозволительная роскошь. Я не удивлюсь, если Дарвин очень быстро забудет о своем слове. Но если не забудет… То появятся интересные перспективы. Как по мне, риск того стоит.

Да и нет здесь никакого риска. Он ведь мне клятвы давал, что Черепам или кому-то другому ничего не расскажет. А если долг не выплатит, то невелика потеря.

— Хорошо, — сказал я, — тогда продолжим нашу беседу. Сначала — ответы. Потом — лечение.

— Договорились, — легко согласился он.

И начал рассказ. А там и я за него взялся.

Провозился пару часов. С подросшим резервом управиться было куда проще. Но мне всё равно пришлось прыгать выше головы, накапливать объем Крови в теле, удерживать её контролем и так создавать техники. Резерва Источника пока не хватало, чтобы свободно проделывать эти операции.

Паук, который ломал Дарвина, был полным неумехой. Переломы пусть и неприятные, но не самые тяжелые. Вот Дарвин — он да. Ломал меня куда более основательно. Поэтому задача стояла передо мной не такая уж тяжелая. Скорее она была сложной для пациента. Парню пришлось закусить скатанный кусок одеяла, чтобы криками и стонами не выдать нас. А что он хотел. Там, где неудачно заживление пошло, пришлось кости двигать. Это не то чтобы приятно.

Сдвинуть, собрать осколки, сделать как надо. Наложить исцеляющую, связывающую и укрепляющую технику. Как раз на случай переломов. Дальше парню остаётся только ждать, хорошо кушать и отдыхать. Организм сам справится.

— Через неделю снимешь гипсы, — сказал ему. — Заниматься начнешь с самых простых, осторожных и базовых упражнений. Если больно — нагрузка слишком сильная. Старайся её с каждым днем увеличивать, но по чуть-чуть. Полное восстановление займет как раз месяц или около того. Если возникнут осложнения, свяжись со мной через Петра, приду, гляну.

— А другой способ связи есть?

—

Нет, — усмехнулся я. — Нам и так придётся постараться, чтобы остаться незамеченными. Вопросы? Если нет, то я пошёл. Спать, знаешь ли, хочется…

* * *

Утром, проспав всего пару часов, вопреки ожиданиям, проснулся свежим. Наверное, сказалось то, что выспался на неделю вперед.

А дальше пошёл стандартный ритуал «пробуждения». Туалет, завтрак, приход медсестры, вопросы о моем самочувствии. На процедуры меня никуда не погнали. Зато послезавтра пришёл Аристарх Павлович, сказал садиться в каталку и увёз меня на минус первый этаж.

— Это специальное помещение, где целители могут потренироваться с применением Масла, — пояснил он, когда мы въехали внутрь. — А это… — кивнул он в сторону ожидающего нас мужчины, — Степан Денисович, наш главный хирург-целитель, большой специалист в своём деле. Который душу из меня вытряс, упрашивая дать посмотреть, что ты умеешь.

Речь шла о том самом борове, который на меня чуть во время инцидента не наехал.

— Что же ты так сразу, — надулся Степан Денисович. — Здравствуй, Олег. Как себя чувствуешь?

— Терпимо, — ответил я неопределенно.

Аристарх Павлович ничего не говорил ни о том, куда едем, ни о том, чем заниматься будем, кто нас здесь ждет, какую линию поведения выбрать с этим хирургом. Я против него ничего не имел, но всё же хотел сохранить большинство своих секретов в тайне. Разве что Аристарх Павлович исключение.

— Это хорошо, — кивнул мужчина. — Было бы жаль потерять настолько одаренного юношу.

— Мне тоже было бы жаль потерять себя, — ответил ему. — Аристарх Павлович, а вы меня сюда зачем привезли? — спросил прямо.

— Проверку тебе небольшую устроим. Не стесняйся, показывай, что скажут. Если Степану Денисовичу понравишься, глядишь, он тоже тебя чему научит.

Оговорку про то, что показывать надо то, что скажут, я услышал.

— Как скажете… — протянул я неуверенно.

Надо же из себя шестнадцатилетнего пацана строить.

— Давай, Олег, начнем с простого шара. Сможешь из Масла создать? — с прищуром спросил Степан Денисович.

Надо сказать, что первое впечатление о нем не изменилось. Был он немолод, но и не седой старик. Мужчина лет пятидесяти. Из той породы, кого иначе как мясистыми не назовешь. Лицо у него широкое, нос картошкой, второй подбородок наметился. Пузо есть. Сидел он на стуле, уперев одну руку кулаком в колено — по-царски и важно. Из-за чего живот халат натянул. Аристарх Павлович на фоне него тростинкой выглядел.

— Смогу, — сделал я то, что просили, после короткого кивка Аристарха Павловича.

Степан Денисович подался вперед, внимательно шар оглядел.

— Идеальная форма, — заметил он.

Я про себя хмыкнул. Шар — это не такая простая форма. Для этого требуется высокий контроль. У начинающих практиков гладкие формы не получаются, они постоянно рассыпаются, норовят расплыться.

— Как у тебя с затвердеванием? — спросил хирург.

— Нужно шар уплотнить или что-то конкретное создать? — уточнил я.