Целитель 7
Шрифт:
Учитывая, что сюда шли добровольцы, сильно сомневаюсь, что ему отвечали правдиво. Поэтому и говорю, что моё здесь нахождение под большим вопросом.
Впрочем, этот момент можно рассматривать как проявление баланса во вселенной. Я свою работу делал на отлично, Альберт Романович — посредственно. Михаил Игоревич — нормально. То на то и выходило.
Баланс, мать его.
Ладно, шутки шутками, а был ещё один момент, конспирологический. Если князь узнал о том, что я мёртвых чувствую, мог сюда направить, чтобы я народ проверил и не пропустил «шпиона». Бредовая мысль. Куда проще меня сразу на место общего сбора отправить. Там проверить всех разом куда легче. Но мало ли что на уме у князя и лиц, которые принимают решения касательно меня?
Посадили меня в отдельный кабинет и даже секретаршу выделили. Или медсестру? Я так сразу определить не смог. Женщине лет под тридцать, в белом халате, занималась тем, что печатала. Повезло, что её ко мне прикрепили. Бумаги не хотелось заполнять ещё больше, чем терять здесь время.
Чтобы совсем уж впустую его не тратить, я задался целью потренировать чувствительность. А там и базовую чистку начал проводить.
Что было не очень-то правильно. Одно из правил целительства — не помогать без запроса. Но это правило с нюансами. Потому что целитель всегда должен опираться на здравый смысл, совесть, кодекс и учитывать контекст. В данном случае я серьёзное вмешательство не проводил. Так, убирал залежи от загрязнений. Это даже полноценной чисткой назвать нельзя. Но эффект был заметен. Люди-то разные приходили. Кто-то в приподнятом настроении, кто-то, наоборот, в подавленном. Вот на них лучше всего мои манипуляции и были видны — людей расслабляло.
Дама, которая не представилась, а я не спрашивал, отчасти из-за того, что люди плотным потоком шли, не было времени на разговоры, мои действия заметила и правильно интерпретировала. Я ведь всякие шлаки выводил и пережигал их Кровью. Так как объёмы маленькие были, это обходилось без спецэффектов, но всё равно заметно, что я энергию вывожу, перехватываю и сжигаю.
— Ты их чистишь? — недоуменно спросила женщина, когда образовалась пауза.
— Не совсем. Скорее, оказываю общее благоприятное воздействие.
— За самодеятельность тут по голове не погладят, — посмотрела она осуждающе. — Да и… Ты точно знаешь, что делаешь?
— Более чем. На очищении я собаку съел.
Женщина посмотрела откровенно неверяще, пришлось пояснять.
— Я ученик Аристарха Павловича, из лечебницы Васильки.
— А звать тебя как? — нахмурилась она.
— Олег Васильев.
— Васильев, Васильев… Вспомнила! Ты ведь ученик Аристарха Павловича! Точно!
Теперь уже я недоуменно посмотрел, на что женщина смутилась. Ну да. Я ведь прямо сказал, чей ученик.
— Я про тебя слышала не раз, — стушевалась она. — Светильники Васильева нам в больнице сильно помогли. Зараза под их воздействием не так быстро распространялась.
— Рад, что пригодились, — улыбнулся я.
— Не то слово!
Нам пришлось отвлечься. Пожаловал следующий доброволец. Но я заметил, что женщина на меня теперь совсем иначе смотрит. Не подозрительно, а доброжелательно. Так что с ней у меня никаких проблем не возникло. Если до этого у неё и было возмущение, что за самодеятельность я устроил, то потом все вопросы отпали.
Всего на призывном пункте я провёл три дня. Спать меня отправляли домой. Поэтому о полноценной отправке куда-то речи пока не шло. Что, откровенно говоря, ставило меня в ступор. Ну вот какой смысл, а? Я-то успел накрутить себя, что в самую гущу отправят. Но нет же.
Впрочем, жаловаться не буду. В некотором роде это полезно было, глянуть, как тут сбор устроен. Увидел много знакомых лиц. Знакомых — это громко сказано, конечно. Я ведь много кого лечил, счёт давно за тысячу пациентов перевалил, поэтому неудивительно, что попадались те, кто узнавал меня.
Но были и те, кого я знал чуть лучше.
Когда Игорек зашёл, улыбаясь во всю ширь, я лишь нахмурился.
— А ты здесь что делаешь?
— Так это, — шмыгнул он носом, — добровольцем иду!
— Родители-то отпустили, доброволец?
— Да, Олег! Чего заладил! — возмутился Игорёк. — Давай принимай! У меня здоровья на десятерых хватит!
«А мозгов — хватит?» — подумал я.
Но вслух говорить ничего не стал. Варианта было, собственно, два. Спокойно его пропустить или начать спорить, что-то доказывать. Но последнее будет выглядеть глупо, да и вряд ли поможет. Потому что в данном случае моё личное мнение систему не волнует. Да и, если уж на то пошло, Игорек сегодня не первый юнец, который прибежал на призывной пункт. Не первый и не последний.
Я прикинул вариант связаться с его родителями, чтобы они сами разобрались с непутёвым сыном. Но сразу же вспомнил, что многие сами стремились в армию, потому что это давало возможности. Игорь в этом плане не исключение. Их мотивы с Петром я хорошо знал.
— Ну, чего ты? — поторопил меня Игорёк. — Давай делай уже своё дело. Решения я не изменю!
— Родителям отзвонись. Если смелости добровольцем хватает идти, то и с ними вопрос реши. Мало ли, вдруг тебя убьют? — заметил я философски. — А ты даже не объяснился с ними нормально.
— Тьфу на тебя, сплюнь!
— Что мне писать? — вмешалась медсестра.
— Что этот дурак здоров, — ответил я раздражённо.
— Сам дурак, — ничуть не смутился Игорёк, забрал бумагу и убежал вперёд.
Я же переглянулся с медсестрой.
— Друг? — спросила она.
— Можно и так сказать. Совсем оболтус. Вот куда он попёрся, а? В следующем году и так бы забрали.
— А тебе сколько лет, напомни? — улыбнулась она.
— Шестнадцать.
— Тогда странно слышать размышления про возраст. Зря ты так. Годом раньше или годом позже — какая разница? А так в его деле появится отметка, что добровольцем вызвался. Для карьеры полезно будет. Если в армии проявит себя, то поможет устроиться.
Я посмотрел на эту женщину, которая воспринимала происходящее как отличный способ подняться по жизни, и отвёл взгляд, чтобы не выдать себя.
Так-то оно так. В обычное время согласился бы. Ярослав, брат Эммы, по пьяни мне всякое разное рассказывал. Да и в других местах слышал, как дела обстоят. Каких-то больших войн не случалось. Точнее, они редко происходили. Поэтому попасть в серьёзный замес можно было не опасаться. Разумеется, среди военных были жертвы. В том числе раненые и покалеченные. Но в мирное время из того, что мне говорили, это отличный социальный лифт.