Целитель
Шрифт:
Он встряхнул руками, налил себе еще водки и выпил стакан залпом. Дописал необходимое.
Генерал Обухов прочитал чистосердечное признание.
— Ну и дела… Как ты догадался, Федор, что экономическая версия здесь ни при чем?
— Если бы убивали по одному и с разрывом по времени, тогда бы экономическая версия стала единственно правильной. Такой громадный масштаб бизнеса не освоить в один присест. Поэтому я отверг коммерческий мотив. И еще меня насторожило то, что они все родом из одного поселка, одноклассники. Я стал искать причину в прошлом их жизни.
— Молодец,
Радостный Бугров ехал домой. Будущий майор глянул на часы — семь вечера, для него это было супер рано. Обнял Надежду, поцеловал. Повариха еще не ушла и накрыла на стол. Он все еще стеснялся ее, вспоминая, как выскочил голый.
— Сегодня, Наденька, можно и рюмочку коньяка. Да, я раскрыл тройное убийство, и генерал пообещал мне внеочередное звание, стану майором в ближайшие дни. Ты довольна?
— Я всегда довольна, когда ты дома, — ответила Надежда, — и вдвойне, когда у тебя замечательно на службе.
— Мы все обо мне, как у тебя на работе?
— Хорошо, милый, спасибо. Обыкновенная текучка — операция, стакан сладкого чая, операция и снова чай. Он помогает восстановить силы… глюкоза. Двадцать операций за день.
— Ты устаешь, Наденька. Двадцать операций, наверное, в больнице всем штатом за неделю делают. Может быть тебе уменьшить количество?
— Нет, Федя, я справляюсь. Тем более, что у меня иностранцы, а это самый доходный бизнес. Американцы и Запад очень долго издевались над отцом, писали, что он шарлатан и все его операции полный бред. Отец не обращал внимания или терпел. А когда мы с Антоном подросли и выучились, то предложил Америке и Западу за этот бред платить. Теперь они заткнулись и платят за каждую операцию по десять миллионов долларов или евро. Отец с Антоном оперируют россиян по нашим расценкам и половину бесплатно, за один рубль всего. У кого есть деньги — платит. У кого нет — рубль.
— Ничего себе, — удивился Федор, — это же двести миллионов долларов ежедневно. Я и не предполагал, что ты так богата.
— Мы богаты, Феденька, мы. В нашей большой семье не принять делить деньги — это мои, это Антона, это отца. Кому сколько надо — тот столько и возьмет.
— Деньги — это хорошо, но ты лучше…
Он взял ее на руки и унес в спальню. Через час они снова спустились вниз, вышли во двор и устроились в беседке. На улице стояла небывалая жара — в тени тридцать, а на солнце под сорок. Беседка стояла среди высоких сосен, плюс ветерок и было достаточно комфортно.
— Федя, почему твои родители не ездят к нам в гости. Я бы была рада их видеть и ты, полагаю, тоже.
— Мы еще мало времени живем вместе, но это не главное. Я думаю, что они стесняются, — ответил Федор, — да и я на работе постоянно вечерами. Такие дни, как сегодня, редкость, но бывают.
Твой папа, Иван Петрович, вместе с мамой, Евгенией Викторовной, торгуют продуктами. У них ИП и небольшой магазинчик. Можно даже сказать — ларек. Пусть купят себе… отец, например, приличный магазин, а мама ресторан. Или наоборот. Нам будет где продукты
— Отец всегда мечтал о большом магазине, но у них денег нет.
— Но у нас с тобой есть. Разве ты не хочешь помочь папе с мамой?
— Неудобно…
— Что ты заладил, как ребенок… Я жена тебе или кто?
— Извини, Надя, все равно неудобно.
— Неудобно брюки носить ширинкой назад, — она глянула на часы, — девять вечера. Киоск твои в десять закрывают. Звони им, чтобы чуть пораньше закрыли и сразу к нам. Поговорим, обсудим.
Родители подъехали в одиннадцать. Выслушали предложение удивленно и ошарашенно, но согласились в конечном итоге.
— Какой бизнес вам предпочтительнее — продовольственные магазины или, возможно, рестораны, гостиницы? — спросила Надежда.
— С гостиницами мы никогда не связывались, Надежда Егоровна…
— Стоп, стоп, стоп. Я уже говорила вам раньше — никаких отчеств, только по имени. Иначе даже общаться не стану.
— Хорошо, Надя, — согласился Иван Петрович, — ресторанов у нас тоже не было, но все-таки общепит, если можно так выразиться. С магазинами мороки больше, а может и нет.
— Я понимаю, что вы крупным бизнесом никогда не занимались. Вы, Евгения Викторовна, в основном продавцом работаете, ИП на муже, а сами бы справились с торговлей?
— Все, чем занимается муж, мне знакомо не понаслышке, — ответила она.
— Это хорошо, — согласилась Надежда, — у меня вот какие мысли — по телевизору говорили, что недавно трех бизнесменов убили, они как раз владели ресторанами, магазинами и гостиницами.
— Так я же это дело расследовал и убийцу нашел, — вмешался в разговор Федор.
— Я знаю, Феденька, знаю, но не об этом сейчас. Вдовы наверняка захотят продать бизнес. Если я куплю, например, все рестораны и гостиницы… Иван Петрович станет ресторанным бизнесом заправлять, а Евгения Викторовна гостиницами. Как вам такой вариант?
— Ничего себе, это сколько же денег надо… Нам вполне с Женей одного ресторана хватит, — ответил отец Федора.
— Конечно, куда нам столько, — подтвердила его жена.
— Я понимаю, что вам хватит, — улыбнулась Надежда, — но я думаю о будущем. Дети у нас с Федором пойдут, вырастут. Тогда вы и отдадите им свой бизнес. Они врачами, как я не станут, этот дар передается только по мужской линии. Пусть будут бизнесменами.
— Если так, Надя, то мы постараемся. Для внуков — все, что угодно, — ответил Иван Петрович на полном серьезе.
— Но я в гостиницах ничего не понимаю, — возразила Евгения Викторовна.
— Это не сложно, научитесь. Там все-таки полегче, чем с ресторанами. Наши семейные юристы займутся юридическими вопросами, а вы пока свой магазинчик продавайте.
Надежда посмотрела на старенький микроавтобус, который служил им средством передвижения и доставки продуктов. Добавила:
— Микроавтобус тоже продайте, купите себе по хорошей машине, — Надежда достала пакет, — здесь десять миллионов рублей, по пятерке на автомобиль.