Цемфелада
Шрифт:
Церемониться Сидон не стал и атаковал словно бешеный бык. Усиления храмовника работали немного иначе чем у варвара. Он не атаковал полудюжиной ударов в несколько секунд, а методично бил под усилением. Каждый удар, словно встреча с грузовиком. Захару удалось его несколько раз достать и даже негативных эффектов навешать, но храмовник быстро избавлялся от них магией, а на несколько полученных ран внимания не обращал. Так, царапины.
А вот сам Захар, проводя безумные атаки по этому терминатору, пострадал куда как сильней. Жутко болело левое плечо, наверняка там что-то сломалось, левая рука повисла онемевшим
Так дело не пойдёт. Сидон явно вёл бой и даже не собирался терять инициативу. Сказывался опыт, которого у Захара совсем не было. Если бы не разница в уровнях, скорее всего, Захару просто оторвало бы левую руку, а последний удар превратил бы в сломанную пополам куклу. Силён! Очень силён этот простоватый и общительный храмовник. Нельзя дальше подчиняться его правилам. Надо что-то придумать. Полоска здоровья просела до половины, а ощущения были такие, словно он под поезд попал.
Резко разорвав дистанцию, Захар применил «перевязку» и использовал «подорожник», два доступных ему целительных заклинания. Главное было восстановить работоспособность левой руки, а на боль плевать. На будущее — надо обзавестись обезболивающим. Сидон особо не торопился, но и затягивать смысла не видел и подошёл для финального удара.
«А вот хренушки тебе! Мы ещё повоюем, да, Надина?!»
Активировав «зов клана», Захар бросил алебарду Сидону прямо в лицо, плашмя. Храмовник инстинктивно поймал алебарду левой рукой, остановившись, а Захар набросился на него с кулаками словно дикий зверь. Из-за разницы в уровнях, удары кулаками мало чем отличались от ударов кувалдой, а уж скорость их нанесения была и вовсе запредельной. Благодаря эффектам от вех, ауры и «зова», Сидон схлопотал по шлему целый град ударов, словно нанесённых системой залпового огня.
Ошеломлённый, оглушённый, потерявшийся в пространстве, Сидон попытался вырваться, прекрасно понимая, что никакой шлем ему не поможет и сейчас его просто забьют кулаками, но Захар провёл обычную подножку, которой они с пацанами ещё в школе баловались и повалился вместе с храмовником наземь. На Сидоне была длинная, до колен, стальная юбка и поножи. В нормальном бою, да на арене, более чем достаточно, но не сейчас, но не с Захаром. Решив, что рисковать дальше нельзя и еле сдерживаясь, чтобы не потерять сознание от боли не дававших покоя ран, Захар со всей силы, дури и мощи ударил пытавшегося встать противника в пах. Кулаком. Сто пятьдесят седьмого уровня. Под «плюшками».
Сидон захлебнулся собственным воем. Он перестал сопротивляться и просто пытался схватиться за расплющенные драгоценности, выпучив под шлемом глаза и разевая рот, не обращая внимания на приставленный к смотровой щели кинжал. Поняв, что храмовник в полном неадеквате и может себе глаз выколоть, Захар как мог сильнее прижал его к земле.
— Бой окончен! — проорал судья.
Кто бы слушал.
— Бой окончен! — заорал он уже в ухо Сидону, но поняв, что тому не до него, замахал жрецам руками.
Те и без команды уже бежали к пострадавшим.
— Бой окончен! Победитель господин Хар!
Жрицу
— Да убери ты руки!
— Мои… мой…
— Руки убери! Дай сюда… Сейчас всё будет как новое, Сидон, не скули.
Арена бушевала. Одни доказывали, что Захар «красавчик», дрался как зверь и не опозорил гордое звание бездомных нищих варваров, другие возмущались бесчестным и неблагородным ударом дикого, а может быть и бешеного зверя. А разве не так? Какой нормальный боец выкинет оружие и бросится на бронированного врага с кулаками? Только бешеный дикарь, беспринципный варвар. Были и третьи, кто просто обсуждал бой. Они как раз Захара не осуждали за неожиданный ход, оценив его жажду жить вопреки всем обстоятельствам и раскладам.
— Не совершайте лишних и резких движений, господин Хар, — произнесла худенькая жрица, — и в течение часа обязательно посетите госпиталь. Это всё, что я могу сделать здесь, вам нужно лечение.
— Я лично за этим прослежу, спасибо за помощь, — произнёс неизвестно откуда взявшийся господин Мелий.
— Ну что вы, господин Мелий, это моя работа, — поклонившись, жрица убежала.
В прямом смысле слова убежала. Наверное, торопилась. Рядом с господином Мелием стоял не менее колоритный персонаж: «Химен «Мясник» Брик * 136 * Гранд-мастер * Гильдия наёмников». Здоровый такой мужик. Он был немного ниже Мелия, зато, шире раза в три, с бычьей шеей, огромными ручищами, ножищами, спинищею, ну и так далее.
— Охренеть, махина… — не удержался Захар.
Химен рассмеялся:
— Ты и побольше можешь стать, если лениться не будешь!
— Лениться?
— Конечно! По колокольчикам лупить много ума не надо! Тренируй тело и ум, и тогда сможешь одерживать не просто победы, а красивые победы! Которыми смогут гордиться твои воины, а не только твоя выжившая подлая душонка.
— Хим, у него вех уровень на пятидесятый, не больше, а обучения всего неделя. Согласись, парень сделал даже больше, чем от него ожидали. — заступился за Захара господин Мелий.
— Неделю? Ты за неделю научился так лихо кулаками махать?
— В секцию по боксу ходил.
— Чего?
— Это у них так одна из школ безоружного боя называлась, — подсказал Деметрий, решивший поддержать ученика.
— А, вон оно что. Да, безоружный бой, это хорошо, но не всегда. Будешь алебардами разбрасываться, жизнь легче не станет. Суть моей мысли понимаешь?
Захар решил не спорить:
— Да, господин Брик. Тренировать тело и ум. Оружие должно стать продолжением руки воина.
Брик довольный ответом кивнул:
— Всё правильно понимаешь. Добро пожаловать в гильдию, наёмник!
Захар, улыбаясь, принял протянутые ему слегка вогнутый вовнутрь прямоугольный стальной щиток, с бронзовой цифрой «шесть», который следовало носить слева, как рондель (пластина для защиты подмышки), между нагрудником и наплечником, и небольшой нагрудный знак гильдии с такой же цифрой, для ношения на одежде. Несмотря на то, что ранг человека в гильдии можно было посмотреть в его профиле, военные, наёмники, стража, таможня, судьи, приставы, а также большинство чиновников, в обязательном порядке носили такие вот знаки отличия. Это было наглядным знаком принадлежности к особым сословиям и гордостью.