Цена бессмертия (сборник)
Шрифт:
Как он радовался, что летит, и вот что получилось! Даже на Луне удалось бы сделать больше, особенно если состоялась экспедиция в западную часть лунных Апеннин…
И все Строгов!.. Любой другой начальник экспедиции давно сам предложил бы использовать атмосферные ракеты. А этот все выжидает. Чего? Чуда?.. Ведь они уже убедились, что ионосфера непроницаема, что разрывы в облачном слое не возникают.
Лар раздраженно захлопывает журнал; смотрит на большой центральный экран, постоянно обращенный к Венере. Желтовато-перламутровый отблеск планеты, ослабленный мощными светофильтрами, заметно пульсирует. В двух тысячах километрах
Бесшумно открылась дверь. Вошли Строгов и Коро. В ответ на вопросительный взгляд начальника Лар пожимает плечами.
— В спектре атмосферы не уловил изменений? — помолчав, спрашивает Строгов.
Лар молча протягивает пачку спектрограмм.
Строгов внимательно рассматривает спектрограммы, потом передает их Коро.
— Тут, кажется, ничего нового, — задумчиво говорит Строгов, глядя на центральный экран. — Углекислота, вода, немного азота и водорода, как всегда, гелий и аргон. Все по-старому…
— Вот, — Коро быстро откладывает одну из спектрограмм. — Здесь тоже. И здесь…
Строгов склоняется над спектрограммами, разглядывает их, покусывая губы.
— Верно, — говорит он наконец. — И здесь тоже. Ты, брат, прозевал, обращается он к Лару, похлопывая его по плечу. — Во вчерашних спектрограммах Коро обнаружил признаки озона. И в сегодняшних они, оказывается, есть. Вот видишь? Ионизированный кислород… А ведь это, быть может, жизнь. Жизнь… — повторяет он и снова смотрит на центральный экран.
Но экран уже потемнел, быстро наплывает покров густой непроглядной тени. «Землянин» снова, уже в который раз, пересек линию терминатора.
— Как же с атмосферной разведкой? — Лар старается говорить безразличным тоном, но в голосе вдруг появляется противная хрипота, и пальцы начинают слегка дрожать.
Строгов задумчиво катает хлебный шарик по гладкой пластмассовой поверхности обеденного стола и молчит.
Неожиданно вмешивается Порецкий:
— Если скорость движения облаков растет с глубиной, атмосферный полет на наших ракетах, пожалуй, неосуществим: ракету закружит и разобьет о поверхность планеты. Я начинаю приходить к выводу, что для атмосферной разведки мы недостаточно вооружены…
— Другими словами, вы предлагаете отказаться от выполнения главного пункта программы "Землянина"? — спрашивает Лар, сжимая под столом кулаки.
— Я не берусь сформулировать окончательное мнение, — мягко говорит Порецкий, не глядя на Лара, — но вы должны согласиться, что опасность исключительно велика.
— Любая первая разведка опасна. Любой первый полет — это риск. Мы все рискуем с момента старта…
— Разумеется, однако риск не должен выходить за пределы здравого смысла.
— А вы слышали, профессор, что во время последней войны люди закрывали грудью амбразуры вражеских укреплений? Это был уже не риск в пределах здравого смысла, а…
— Я допускаю возникновение ситуации, когда человек вправе принести себя в жертву ради общей цели. Но в данном случае аналогия не кажется удачной. Никто не требует от нас штурма любой ценой. Самое главное условие возвращение экспедиции, всех ее участников. Мы — ученые и должны поступать разумно…
Лар гневно встряхивает головой.
— Простите, я… я перестаю понимать ситуацию… Николай Петрович, обращается Лар к Строгову, — я настаиваю на обсуждении вопроса об атмосферной разведке. В нашем распоряжении остается чуть больше месяца. Мы кружили без конца на верхней орбите, теперь все повторяется на нижней… Время уходит…
Строгов перестал катать хлебные шарики и, чуть прищурившись, слушает Лара. Где-то в глубине его глаз притаилась усмешка. Лар сбивается и умолкает.
В салоне «Землянина» наступает тишина.
— Пожалуй, буду собирать со стола, — говорит Коро, ни к кому не обращаясь.
— Постой-ка, — Строгов откинулся в кресле и, подперев массивной ладонью квадратную с проседью голову, обвел всех задумчивым взглядом: — Вот ты, Лар, говоришь — обсуждать. А что обсуждать? И так все ясно. Ты готов очертя голову нырнуть в этот взбесившийся туман, мы со Станиславом считаем атмосферные полеты с людьми преждевременными. В подобной ситуации, независимо от мнения Коро, "ученый совет экспедиции" большинством голосов выскажется против атмосферного полета… Против — в данный момент… Но кое-что может измениться. Месяц — это, брат ты мой, такой срок в космической экспедиции! Могу тебе напомнить, если ты забыл, что два года назад за месяц, всего за один месяц, наши заокеанские коллеги угробили три ракеты с людьми в лунных Апеннинах. Вот цена неоправданного риска. Четырнадцать жизней, и каких! Там был мой приятель Джек Мэффи, — Строгов тяжело вздохнул. — Вот так, душа моя.
— Надо изучить особенности циркуляции атмосферы, — сказал Порецкий. Выяснить хотя бы самые общие закономерности, чтобы во время разведочного полета войти в туман с "попутным ветром", и, конечно, не в момент максимальной турбуленции…
— Здесь, как и на Земле, должны быть свои "ревущие сороковые" и свои "зоны затишья", — кивнул Строгов. — Попробуем отыскать их, чтобы совершить первый полет не при тайфуне, а хотя бы при урагане средней силы. Конечно, хорошо бы сделать один-два разведочных полета, но определенно я ничего не могу обещать. Ничего!.. Однако атмосферные ракеты можно подготовить. Приведем их, так сказать, в полную боевую готовность. И посмотрим… Время у нас есть. С этой стороны пока все в порядке… Хуже другое: погрузившись в ионосферу, мы потеряли связь с Землей. Хоть мы и предупредили наши следящие станции, все равно они беспокоятся и ждут сигналов. Об этом тоже нельзя забывать…
Прошло еще несколько дней. Две атмосферные ракеты из четырех были подготовлены к полетам. На них погрузили аварийные запасы воды, пищи и кислорода, все механизмы тщательно отрегулировали и проверили. Теперь можно нажать кнопку… Откроется выводной шлюз — и ракета сама выскользнет наружу и будет продолжать полет в нескольких десятках метров от огромного диска «Землянина». И вот тогда, если включить двигатели…
Достаточно спуститься в нижний отсек, надеть полетный скафандр, нажать кнопку двери, ведущей в ракетную камеру, и… через полтора-два часа полета ракета достигнет поверхности планеты.