Цена дерзости
Шрифт:
Что в этом месте рассмотреть пакет спокойно не получится, Тина поняла сразу. Анлезийцы умеют передвигаться по такой траве совершенно бесшумно, и ей придётся всё время напряжённо следить за их местонахождением.
Зато на другой стороне, всего-то метрах в десяти от неё, торчало из воды несколько огромных плоских камней, обточенных водой в незапамятные времена и прогретых солнцем. Почему-то они показались девушке самым подходящим местом для уединения, и она, не задумываясь, сбросила с себя всю одежду и обувь. Связав из платка узел и пристроив его на голову, Тина храбро шагнула с берега и успокоенно
Накупавшись, Тина спокойно вылезла на камень и с минуту просто стояла, отжимая волосы и ожидая, пока стечёт вода. А потом вспомнила про спутников и заторопилась. Хотя блондины и понимают, что не стоит бегать по кустам, куда ушла девушка, однако слишком долгое её отсутствие может заставить их плюнуть на всякие правила приличия.
Торопливо схватила шорты… поморщилась на странное пятнышко, ну где уже умудрилась испачкаться?! И обмерла от страшной догадки, вот оно, самое главное испытание, которого она так боялась. И даже с моряной, краснея и немея от стыда, консультировалась. А после получила от Саи, которой королева велела разобраться в этом вопросе, подробный инструктаж, пару зелий и кучу тряпиц, ничем не напоминающих примелькавшиеся на экране телика изделия с крылышками.
Но здесь у Тины ничего этого не было с собой и в помине. Зато внезапно появилось ощущение тепла в браслете, и девушка заторопилась. Наспех натянула на себя всю одежду, и, стоя спиной к тому берегу, с которого приплыла, размотала последний слой полотна со странного подарка. Конверт, на котором было крупно написано «от Мги», сунула в карман, это подождёт, прежде она рассмотрит то, что лежит в небольшой плоской серебряной шкатулке.
Ничего особенного, несколько благодарственных слов, торопливо начертанных на маленьком листке из дамского блокнота для записок, и довольно скромный медальон, с зелёным камнем, вставленным в продолговатую сплошную оправу. На оборотной стороне оправы посвящение, но не Тине, а жене харифа, и задумываться над его происхождением девушка пока не стала.
Камень грел всё сильнее, и времени на посторонние размышления не оставалось. Тина повесила медальон на шею, сунула футляр в другой карман и принялась мастерить из куска полотна подобие того, что так часто видела по телевизору. И лишь кое-как успела к тому моменту, как из кустов высунулась встревоженная физиономия Тароса и недовольно высказала:
– Тина, ну вот почему ты меня не предупредила?
– О чём ещё я должна была предупреждать? – грубо отозвался Костик, ещё не отошедший от шока и неожиданности навалившейся проблемы.
– Что собираешься в одиночку гулять по всем встречным кустам и речкам, – видимо, Тарос сильно перенервничал, так как отвечал не менее раздражённо. – Я уже все кусты обегал!
– А тебя никто не просил за мной бегать, сама ушла, сама и вернулась бы. Надоел уже, козёл! – зло
Как вернуться на тот берег?
Раздеваться до белья и лезть в воду на глазах у Тароса? Полчаса назад он так бы и поступил, но теперь это было исключено. Сразу возникала куча сопровождающих такое действие проблем, как потом в таком виде возвращаться на полянку? Как уберечь от промокания лежащие в карманах записки? И самая ужасная, как после купания скрыть от проницательных блондинов то ненавистное состояние, в котором сейчас находился этот проклятый женский организм?!
– Ты очень упряма, – гневно сверкнув глазами, сквозь зубы процедил Тарос, – просто невыносимо! И не хочешь понять простой вещи, я забочусь о твоей же безопасности!
– Уйди, видеть тебя не хочу, – отвернулась обиженная его словами Тина, видевшая в сложившейся ситуации только один выход, – разозлить квартерона до такой степени, чтобы бегал где-нибудь минут двадцать, спуская пар, а она тем временем переберётся назад и приведёт себя в порядок.
– Я-то уйду… – закипая, зловеще прошипел Тарос. – А тебе сюда Васта прислать?
– Да пошли вы все… – с ненавистью отозвалась девушка и села на сухой край камня. – Все вместе и куда подальше.
Давно зреющая в душе обида вспухла разом, как закипающее молоко в кастрюле, рванула через край, заполняя и заменяя собой все остальные чувства и аргументы. Костик даже сам не понял, в какой момент всхлипнул от жалости к себе самому и от досады на такую вопиющую несправедливость. Вот почему этим блондинам можно жить в собственных телах, ходить к морянам и вообще радоваться жизни?! А он, мало того что путается в проклятых юбках и терпит мерзкие выходки женского тела, должен ещё и выслушивать бредовые обвинения в своей неосторожности и упрямстве?!
Обида крепла, как чай, в который неосторожно насыпали тройную дозу заварки, становилась такой же чёрной и невыносимо горькой. Затмевая собой и синеву неба, и ясность солнечных лучей, и весёлый неустанный плеск водопада. Закрывая удушающе беспросветной пеленой весь мир, сжигая все краски и сжимая Вселенную до единственной точки, в которой остро рвалась и кипела разрывающая грудь страшная боль.
– Тина! – три вскрика слились в один, но девушка не хотела ни слышать эти голоса, ни видеть их хозяев.
Положив голову на колени, крепко обхватила её руками и зарыдала так горько, словно у неё умер кто-то очень близкий.
Рядом слышались торопливые всплески воды, чьи-то руки прижали её к себе и куда-то несли – она не знала, кто это был, и не испытывала никакого желания выяснять. Даже глаза открыть, чтобы посмотреть, не захотела, чужие прикосновения доставляли ей только жгучую неприязнь. И едва её опустили на расстеленное одеяло, вскочила и побежала… но её снова поймали и прижали к себе сильные руки. И тогда Тина сорвалась окончательно и нажала удерживавшему её анлезийцу на те самые болевые точки, на которые нажимать можно только в самых крайних обстоятельствах.
А потом метнулась к своему пангу, взлетела на широкую спину и понеслась прочь, не видя перед собой ни света, ни дороги.
Окончание второй книги