Цена любви
Шрифт:
— Ах! — испуганно воскликнула Джордан Хэдлок, судорожно прижав толстый том к груди, когда после очередного удара грома зазвенели стекла. И лишь потом поняла, что стекло звенит не только из-за грозы. Кто-то энергично стучался к ней с улицы.
Сидя на стремянке у высоких книжных полок, она могла хорошо видеть каждого, кто подходил к входной двери. Однако сейчас магазин был закрыт на ночь — несколько часов назад она, как всегда, опустила поверх стекла плотную штору, заменявшую жалюзи, и теперь сквозь нее можно было различить лишь неясный силуэт, озаряемый время от времени вспышками молний.
Мужчина, а у двери был различим мужской силуэт, сложив ладони трубкой, приставил их к стеклу, должно быть, желая получше рассмотреть, что творится внутри, сквозь узкую щелку с краю от плотной завесы. Из-за двери до ушей Джордан донеслось приглушенное ругательство, которое обычно не произносят ни вслух, ни даже вполголоса. Затем в дверь снова забарабанили — еще настойчивее, чем прежде.
С сердцем, стучащим почти так же сильно, как мужской кулак в стеклянную дверь, Джордан слезла со стремянки и осторожно, бочком начала пробираться мимо газетных и книжных стоек. Не дойдя до двери пары метров, она остановилась.
Новая молния, пополам разрезавшая небо, четко осветила крупный силуэт мужчины за дверью: ноги слегка расставлены, руки уперты в бока. Можно было догадаться, что с каждой секундой терпения у нежданного посетителя становится все меньше. Замявшись в нерешительности, Джордан попыталась продумать все варианты. Конечно, открывать в столь поздний час дверь незнакомцу, да к тому же, как видно, изрядно разозленному, было небезопасно. С другой стороны, если бы он задумал что-то недоброе, то вряд ли стал бы возвещать о своем приходе так громогласно. А вдруг этот человек нуждается в помощи? Быть может, даже медицинской? Во всяком случае, многое говорило о том, что он находился в состоянии крайнего возбуждения.
Подавив в себе страх, Джордан решительно шагнула к двери и приподняла штору настолько, чтобы можно было разглядеть, кто стоит на пороге. Лампы, горевшие в зале магазина, осветили широкую грудь, к которой прилипла мокрая хлопчатобумажная рубашка с расстегнутым воротом. Нерешительно подняв глаза, Джордан увидела сначала мускулистую шею, а затем и лицо мужчины.
В ее глазах зажглось чисто женское любопытство. Правильные, словно точеные, черты лица незнакомца изображали мрачную тревогу и смятение, но в то же время в этом лице не было ничего похожего на угрозу. Твердый подбородок, красивый нос, зеленые глаза… Рассматривая пришельца, Джордан забыла о времени. Наконец его насупленные брови дрогнули, и одна приподнялась в немом вопросе: «Ну и что, долго еще любоваться будешь или, может быть, все-таки откроешь?»
Да-да, конечно, она откроет. Уже открывает…
Не став больше возиться со шторой, Джордан отодвинула щеколду, повернула бронзовую ручку и распахнула входную дверь. В ту же секунду в дверном проеме появились две массивные сумки, которых она раньше не заметила, и опустились на пол, едва не отдавив ей ноги. Торопливо отпрыгнув в сторону, Джордан поежилась: холодные капли, полетевшие во все стороны, попали и на ее босые ноги. Одна сумка была из коричневой кожи, другая — из темно-синей ткани. И обе промокли насквозь.
Следом за багажом в книжную лавку ввалился и его хозяин. Захлопнув дверь, он громыхнул щеколдой и повернулся. С его языка уже готова была слететь колкость насчет сообразительности и расторопности «принимающей стороны», однако одного взгляда на стоявшую перед ним женщину было достаточно, чтобы язвительное замечание застряло у него в горле.
Несколько долгих мгновений двое смотрели друг на друга — застывшие, безмолвные. Жили только их глаза.
Первым, что они оба услышали, было их собственное дыхание. Его дыхание было легким и в то же время быстрым из-за только что пережитых волнений. Она тоже дышала взволнованно, хотя и не могла понять, в чем причина ее волнения. В тишине было слышно, как падали на выложенный плиткой пол дождевые капли, стекающие с мокрой одежды Ривза.
Очнувшись первой, Джордан посмотрела вниз. Вокруг ботинок мужчины уже образовались две небольшие лужицы.
— У вас есть полотенце? — осведомился он, не обращая внимания на ее обеспокоенный взгляд.
— Что? — переспросила она, не узнавая собственный голос, потому что не вышла еще окончательно из оцепенения.
— Полотенце, спрашиваю, есть? — повторил загадочный гость.
— Ах, полотенце… Да-да, сейчас… Секундочку…
Словно внезапно вспомнив о чем-то важном, женщина стремительно заметалась по помещению, включила свет у лестницы и взлетела вверх с такой скоростью, будто за ней гналась свора бешеных псов. Наверху, в ванной, она сорвала с крючка первое попавшееся под руку полотенце и собралась бежать вниз, однако успела вовремя сообразить, что совсем недавно вытерлась им после душа сама. Джордан бросила полотенце на пол и, кляня себя за тупость, принялась лихорадочно рыться в шкафчике со свежим бельем. Наконец чистое полотенце было найдено. Нет, лучше прихватить два — на всякий случай.
Уже сбегая по лестнице, она опомнилась и, сделав несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, пошла вниз более размеренным шагом. Господи, с чего это она так разволновалась!
Незваный гость стоял все на том же месте, внимательно осматривая книжные полки. Читая надпись на корешке книги, он повернул голову вбок, и Джордан отчетливо увидела, как дождевая вода серебристыми струйками сбегает по его шее за ворот. Ей опять стало зябко.
— Вот и полотенце. Я взяла с собой два. Похоже, вам понадобятся оба, — проговорила она, протягивая ему одно из принесенных полотенец.
— Спасибо, — рассеянно поблагодарил он, погружая мокрое лицо в махровую ткань, благодатно пахнущую свежестью. Простояв так секунды три, мужчина принялся вытирать темные непослушные волосы, а затем шею и — мимоходом — треугольник груди, выглядывавший из расстегнутого ворота рубашки. Волосы на его груди тоже были темными и густыми. Джордан в смущении потупилась.
Наконец взор мужчины упал на лужу под его ногами, которая начала уже превращаться в небольшое озеро.
— Ну и наследил же я тут у вас! Простите, ради Бога.
— Ничего, я подотру. А кто…
— Ох, Господи, виноват. Разрешите представиться: Ривз Грант. — Он решительно протянул ей руку, и она едва не отпрянула в панике, однако вовремя удержалась. Отчего-то ей показалось, что прикосновение к нему таит в себе ужасный риск, даже если это просто дружеское рукопожатие. Джордан не сознавала до конца, в чем именно заключается эта опасность, — она просто, без всяких логических доводов была уверена в том, что прикасаться к этому человеку крайне опасно.