Цена наслаждения
Шрифт:
Глубокие порезы на руках мисс Скотт не заживают: кисти ее так опухли, что она не может сомкнуть пальцы. Я понимаю, как это опасно в таком климате. Не знаю, может ли человек тревожиться больше, чем я. Папа все еще не объявился, но я хочу верить, что он жив и сейчас стоит на носу какого-нибудь большого корабля, еще большего, чем проклятое «Провидение», и разыскивает нас.
22 января
Я постоянно мечтаю о пище и воде, но у нас так мало того и другого! Это заставляет меня постоянно думать о том, как все это добыть. Мисс Скотт хочет отправиться
Днем мама заставила меня сесть рядом и задумчиво сказала, что папа мог не выжить. До сегодняшнего дня я не воспринимала это как что-то реальное, и ее слова заставили меня расплакаться. Когда мои слезы наконец иссякли, мама посмотрела мне в глаза и сказала, что независимо ни от чего мой дедушка нас разыщет. Она клялась, что дедушка не остановится, пока не привезет нас домой, но я знаю, что он слишком стар для такого длинного путешествия. Правда, мама уверяет, что он вместо себя пошлет кого-нибудь помоложе.
22 января , пополудни
Мы решили, что я пойду на поиски еды вместе с мисс Скотт, но, хотя джунгли меня не очень пугали, не оставляло тяжелое предчувствие, будто что-то должно случиться. Я это знала по ощущению на коже затылка – что-то наподобие кишащих муравьев.
Впрочем, я чуть не засмеялась этим мыслям. Разве может быть что-нибудь хуже нашего положения?
Взглянув на маму, я увидела, как она что-то торопливо шепчет мисс Скотт: всегда такая чуткая к другим, она не замечала, что слишком сильно сжимает израненные руки мисс Скотт, а та, слушая ее, морщилась, но так ничего и не сказала.
Неужели я потеряю и маму тоже? Иногда мне кажется, что я больше не вынесу всего этого. Мой страх и грусть сдерживаются чем-то таким тонким, как кружево, и временами я впадаю в соблазн разодрать эти нити. Мне хочется рвать на себе волосы и кричать так долго и громко, что я пугаюсь сама себя, а тревога порождает еще больший страх.
Но теперь уже ждать осталось недолго: мы отправляемся в джунгли завтра на рассвете.
Глава 1
Океания , 1858 год
Короткий рейд от «Киверела» к представшему перед ними неведомому острову напомнил Гранту Сазерленду о цели этого проклятого путешествия. Даже сейчас, на борту их маленькой шлюпки Дули, первый помощник капитана, работал, не зная устали. Его беспокойные глаза рыскали вокруг, пытаясь уловить хоть какое-нибудь свидетельство переломного момента в их поиске.
Команда, побаиваясь своего капитана, быстро выполняла приказы Гранта. Йен Трейвик, его кузен, попахивающий спиртным и, как всегда, невозмутимый после всех покрытых ими миль и островов, был настроен оптимистично.
– У меня хорошее предчувствие. – Йен похлопал Гранта по плечу, затем провел рукой по своей небритой щеке, разглаживая вмятины, еще остававшиеся на лице от наволочки. В течение всего плавания Йен привносил дух легкомыслия в корабельную жизнь экипажа, находящегося под командованием «холодного деспота». – Я возлагаю большие надежды на этот остров, попомни мои косноязычные предсказания, Грант! Насколько ты не веришь в успех, настолько я убежден в нем на сей раз.
Грант хмуро посмотрел на него: он, кажется, начинал понимать, что, следуя здравому смыслу, ему пора смириться с поражением. Этот остров, остававшийся последним в архипелаге Соле, означал конец изнурительного пути. Четыре месяца ушли на то, чтобы только доплыть до Тихого океана, еще три были бесполезно потрачены на поиски в цепи островов. Каждый из островов был тщательно обследован в попытках обнаружить Дирборнов, потерявшихся в море восемь лет назад.
– И если мы найдем их сегодня, – поддержал Йена первый помощник, взмахивая для большей выразительности кистями обветренных рук, – мы сможем рвануть на всех парусах и увильнуть от тайфунов. – Старый морской волк был так же сообразителен, как и добр. Дули никогда бы не стал поучать своего капитана; впрочем, Грант и сам знал, что слишком передерживает корабль в этой зоне, рискуя попасть в самый пик штормового сезона.
Дули, как и Йен, все еще надеялся, что они найдут Дирборнов, но Грант расценивал такую надежду лишь как потворство неосуществимым желаниям и сам никогда не был подвержен подобной слабости.
Когда шлюпка приблизилась к острову, соленый запах океана заглушил запах водорослей и сырой земли. Уйдя в свои мысли, Грант едва замечал окутанную зеленью гору и охраняемую рифом изумрудную бухту. Они ходили на веслах бессчетное множество раз, и везде их встречали те или иные разновидности рая.
– Капитан, что вы думаете по поводу того конца побережья? – спросил Дули, показывая в сторону пляжа, заключенного в чашу из двух скал с выветренной породой.
Грант обозрел соляно-белый песок и, заметив канал между рифами, взмахнул рукой.
Откидываясь назад в размеренном ритме, гребцы плавно продвигали лодку вперед и потом делали паузу до нового взмаха веслами. Грант всмотрелся в кристально прозрачную воду: прямо под ними рыскала огромная акула. Ничего удивительного – их здесь легионы.
Он надеялся, что для семьи Дирборн жизнь не закончилась встречей с этими хищницами в открытом море. Возможно, эти люди высадились на одном из островов для того, чтобы погибнуть от одиночества. Ненамного лучшая участь. Грант знал, что воздействие внешних сил исподволь отбирает у человека жизнь, как кошка, которая медленно убивает пойманную птицу, играя с ней и никогда не лишая ее надежды до последней минуты. Но любой из двух вариантов предполагал, что семье удалось покинуть тонущий корабль; однако, вероятнее всего, эти люди погибли, до последней минуты прижимаясь друг к другу и следя, как вода заполняет их каюту.
В этой последней из восьми поисковых экспедиций миссия Гранта заключалась в том, чтобы найти семью или подтвердить ее гибель. Он с ужасом думал о том неизбежном моменте, когда придется передать печальное известие...
– Капитан! – срывающимся голосом крикнул первый помощник.
– Что такое? – Грант резко вскинул голову. Представшее перед его глазами сморщенное лицо Дули налилось краской.
– Вы... вы просто не поверите. Там, на юге, на юго-востоке...
Грант взглянул в направлении, указанном подзорной трубой, и так быстро вскочил на ноги, что несколько рук ухватилось за борт, лишь бы удержать зашатавшуюся лодку.