Цена ненависти

Ларюэль Марлен

Эта классификация в последние годы все более активно применяется на практике как правоприменителями, так и экспертами при проведении исследований материалов СМИ, направленных на возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды, она зарекомендовала себя как валидный и надежный инструмент для выявления смысловой направленности продукции масс–медиа подобного рода. Данные критерии могут быть использованы и для оценки смысловой направленности сообщения масс–медиа, публичного выступления на унижение национального, расового или религиозного достоинства человека. Кроме того, большая часть признаков применима и для определения смысловой направленности текстов, возбуждающих вражду к различным социальным группам [142] .

142

Ограниченный объем данной статьи не позволяет остановиться

на специфике экспертной оценки материалов, направленных на возбуждение социальной вражды и ненависти.

Приведем краткие примеры интолерантных высказываний, встречающихся в сообщениях СМИ, и их соотношение с приведенными группами признаков. Так, к признакам первой группы («ложная идентификация») относятся такие утверждения, как: «нация воров и убийц», «еврейская (кавказская, азербайджанская, цыганская) мафия», «кровопийцы», «чурки», «хачики», «черные», «жиды» и т. д.

Признаки второй группы («ложная атрибуция») могут проявляться в таких суждениях, как: «азербайджанцы захватили рынки», «евреи захватили банки», «турки–месхетинцы (мигранты) захватили земли», «кавказцы насилуют русских женщин, занимаются работорговлей», «цыгане занимаются мошенничеством и наркоторговлей», «евреи спаивают и губят русский народ», «мировая закулиса», «сионо–масонский заговор», «тайные планы мусульман по захвату России» и т. д.

К признакам третьей группы («мнимая оборона») можно отнести такие призывы, как: «дадим отпор кавказским (еврейским и др.) оккупантам», «защитим Родину от скверны», «чемодан — вокзал — Баку», «запретить представителям некоренных народов управлять страной», «правильно их Сталин (Гитлер) прижимал к ногтю», «Россия для русских» и т. д.

Указанный выше предмет экспертного исследования определяет и профессиональную компетенцию специалистов, привлекаемых для ее производства. В целом можно выделить три подхода к анализу смысловой направленности материалов подобного рода, сложившиеся в рамках различных наук. Первый — лингвистический подход, объектом которого является язык сообщения, словесные средства, использованные автором для формирования определенной смысловой направленности сообщения. Второй — психолингвистический подход, анализирующий особенности речи автора. Наконец, третий — социально–психологический — направлен на изучение коммуникации между автором и аудиторией (посредством сообщения СМИ) как элемента человеческого общения в структуре массовых коммуникативных процессов. Отметим, что два последние подходы несколько шире первого, поскольку включают в орбиту анализа помимо вербальных, словесных, и различные невербальные компоненты речи и коммуникации. Их исследование часто бывает крайне значимо для определения смысловой направленности, например, видео- и аудиоматериалов.

Таким образом, подобные экспертизы должны проводиться специалистами–психолингвистами, филологами и социальными психологами, специализирующимися в области изучения средств массовой информации. Экспертизу может проводить как один специалист, профессионально владеющий знаниями и методами психолингвистики и социальной психологии, так и комиссия из специалистов в области социальной психологии и лингвистики. В этом случае назначается проведение комплексной экспертизы.

Учитывая малочисленность ученых, обладающих специальными познаниями одновременно и в социальной психологии, и в психолингвистике, а также отсутствие у многих из них опыта производства судебных экспертиз по делам указанной категории, более целесообразным представляется проводить именно комплексные психолингвистические экспертизы, привлекать для совместного исследования, с одной стороны, специалистов по социальной психологии, имеющих достаточную подготовку в области изучения массовых коммуникаций, психологии пропаганды, межгрупповых, в частности, межнациональных, отношений, а с другой — филологов, владеющих научным аппаратом лингвистики и семантики, специальными методами исследования продуктов речевой деятельности.

Специфика материала, предоставленного для исследования, может существенно влиять на состав специалистов, привлекаемых для производства экспертизы. Так, например, если сообщение СМИ не содержит вербальных компонентов, а представляет собой рисунок или карикатуру, то нецелесообразно привлекать для его изучения филологов: в данном случае наряду с социальными психологами необходимы специалисты в области живописи. Вместе с тем отметим, что на практике объектом экспертного исследования в подавляющем большинстве случаев выступает материал СМИ или публичного выступления, выраженный в вербальной форме (напечатанный текст, аудио- или видеозапись публичного выступления, радио- или телепередачи), иногда сопровождающийся невербальными компонентами (музыкальный и видеоряд телепередачи, рисунок, иллюстрирующий статью в газете, и т. д.)

Кроме того, следует учитывать,

что ксенофобскую направленность может иметь не только сообщение СМИ или публичное выступление, но и произведение искусства (литературное произведение, художественный фильм, произведение изобразительного искусства и пр.) Его распространение или публичная демонстрация также является противоправным действием и влечет ответственность по ст. 282 УК РФ. Для определения смысловой направленности подобных произведений правоприменитель также нуждается в использовании специальных знаний. В этом случае экспертизу должны совместно проводить социальные психологи и искусствоведы соответствующего профиля (киноведы, литературоведы и др.) Соответственно, здесь должна назначаться комплексная психолого–искусствоведческая экспертиза.

В целом следует отметить, что проблема компетенции специалистов, привлекаемых для производства экспертиз смысловой направленности ксенофобских материалов, является наиболее сложной и дискуссионной. Так, при необходимости к проведению подобных экспертиз могут привлекаться представители и других наук. Формы их участия мы рассмотрим ниже.

Применяемый при проведении судебных психолингвистических экспертиз или научных консультаций основной метод исследования — качественный критериально ориентированный социально–психологический и психолингвистический анализ сообщения СМИ (его содержания, структуры, языка, невербальных компонентов, и др.) При этом признаки возбуждения вражды и ненависти, как уже отмечалось, выступают в качестве ведущих критериев оценки смысловой направленности материала. При необходимости в качестве дополнительного метода может использоваться качественно–количественный анализ (контент–анализ) материалов СМИ и публичных выступлений.

Учитывая изложенное, представляется целесообразным в общем виде определить данный вид экспертиз как психолингвистическую экспертизу смысловой направленности материалов СМИ и публичных выступлений.

Назначение судебной психолингвистической экспертизы по уголовным делам осуществляется в порядке, определенном ст. 195 УПК РФ. Экспертиза может назначаться лицом, проводящим расследование по делу, и судом. В постановлении о назначении экспертизы указываются: основания назначения судебной экспертизы; фамилия, имя и отчество эксперта или наименование экспертного учреждения, в котором должна быть произведена судебная экспертиза; материалы, предоставляемые в распоряжение эксперта; а также вопросы, на которые должен ответить эксперт.

Судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными познаниями. При решении вопроса о привлечении того или иного специалиста к исследованию правоприменитель должен заранее выяснить его компетентность в области знаний, необходимой для производства экспертизы (психолингвистике, социальной психологии, лингвистике, искусствоведении и т. д.)

Обязанности и права эксперта приводятся в ст. 57 УПК РФ. Согласно ей эксперт вправе знакомиться с материалами уголовного дела, относящимися к предмету судебной экспертизы; ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения, либо в привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов; давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не сформулированным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим отношение к предмету судебной экспертизы; отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если предоставленные ему материалы недостаточны для дачи заключения. Таким образом, основной обязанностью эксперта является своевременное предоставление всестороннего, полного и объективного заключения (в пределах своей компетенции), отвечающего на все поставленные перед ним следователем или судом вопросы. При этом эксперт несет личную ответственность за исполнение этих обязанностей.

Остановимся несколько подробнее на праве эксперта ходатайствовать о предоставлении дополнительных материалов. В некоторых случаях данное право выступает как прямая обязанность эксперта. Так, крайне важно, чтобы психолог или лингвист, оценивающий смысловую направленность сообщения СМИ, имел полное представление о том, в каком контексте был опубликован данный материал (в какой газете напечатана анализируемая статья, частью какой книги является изучаемая глава и пр.)

Эти требования диктуются чисто практическими соображениями. Так, весьма нередки случаи, когда содержательно нейтральный текст сопровождается броским заголовком, фотографиями, иллюстрациями (или подписями под ними), которые в значительной степени (а иногда и полностью) изменяют восприятие смысла сообщения читателями. В ряде ситуаций подобный эффект оказывает пространственное расположение текста анализируемой публикации по соседству с другими крайне острыми материалами, написанными на ту же или сходную тематику. При этом на оценку и интерпретацию аудиторией влияет «эмоциональное эхо» от прочтения предыдущей публикации.