Цена обмана
Шрифт:
Настя замолчала, и я не стала настаивать на том, чтобы девушка продолжала свой рассказ. Мне в любом случае предстояло пообщаться с Элиной, поскольку, как совершенно точно заметила Анастасия, именно уборщица первой оказалась на месте, где несколько часов назад произошло жестокое убийство.
– Скажите, Настя, – вкрадчиво начала я, опасаясь, что девушка не захочет отвечать на весьма щекотливый вопрос, – вас ведь наверняка опрашивали сотрудники полиции?
Настя кивнула с безразличным видом, не понимая, к чему я клоню.
– А
Настя вскинула на меня испуганные глаза.
– Нет, – она энергично покачала головой, так, что светлые волосы растрепались, и девушка снова заправила за ухо прядь тем же нервным движением. – Я ничего такого не говорила, да я и не знала… Они ведь не спрашивали. И вообще, я была в таком шоке, что… К тому же я пришла позже всех, меня почти ни о чем и не спрашивали.
– Понятно, – я ободряюще улыбнулась Насте. – Не волнуйтесь, ничего предосудительного вы не сделали. И вам вовсе не обязательно сообщать эти сведения, скорее всего, они не имеют никакого отношения к убийству.
Ох, если бы я действительно чувствовала такую же уверенность, с какой произнесла последнюю фразу.
– Да я и не собираюсь, – пролепетала в ответ Настя. – Я боюсь до ужаса.
Тут мне внезапно пришло в голову, что Анастасия права в своих опасениях. Я ведь понятия не имею, кто убийца и не грозит ли девушке серьезная опасность, если она будет болтать направо и налево обо всем, что видела или слышала.
– Поэтому давайте условимся, что все, о чем мы с вами беседовали, останется строго между нами. Это в интересах расследования, вы ведь хотите, чтобы был найден убийца Виталия?
Я намеренно в этот раз назвала Евстафьева только по имени, рассчитывая увидеть Настину реакцию.
– Да, конечно, я все понимаю, – ответила Настя с серьезным видом.
– Вам ведь нравился Виталий? – спросила я напрямик.
Настя вздохнула.
– А как он может не нравиться. Мог… Он ведь был очень обаятельный, красивый такой мужественной красотой. – Настя говорила медленно, тщательно подбирая слова, словно стремясь во что бы то ни стало донести до моего сознания, почему именно ей нравился Евстафьев. – Не-удивительно, что Марианна Анатольевна от него голову потеряла. И ко мне он всегда хорошо относился. Но теперь ведь это уже не важно…
Что правда, то правда. Для Евстафьева уже все позади.
– Что ж, – сказала я, поднимаясь, – спасибо, что согласились на беседу со мной. Если вы припомните еще какие-нибудь подробности, позвоните, пожалуйста.
Я положила на стол свою визитку, которую Настя сразу убрала в свою сумочку. Мне почему-то показалось, что девушка чего-то боится. Но чего?
– Хорошо, – ответила Настя безразличным тоном. – Обязательно позвоню, если что-нибудь вспомню.
«Не позвонит», – мысленно сказала я себе.
– Настя, а что вы думаете о Кирилле? – неожиданно спросила я, когда Настя уже привстала со стула, чтобы закрыть за мной дверь.
Девушка на несколько секунд замерла в довольно неудобной позе, согнувшись над столом.
– Не… Не знаю, – произнесла она каким-то сдавленным голосом. – Ничего не думаю, я с ним мало знакома.
– Понятно. – Я приняла равнодушный вид, направляясь к двери. – До свидания, Настя.
– До свидания, – прошелестела мне вслед секретарша Варфоломеевой.
Оказавшись в машине, я некоторое время раздумывала, куда бы мне направиться в первую очередь.
Рассказ секретарши Варфоломеевой о недавней ссоре Златогорского с Евстафьевым спутал мои планы. Теперь у меня были веские основания сомневаться в невиновности Кирилла, особенно если принять во внимание улики следствия против него, причем более чем серьезные.
Я едва не поддалась искушению сообщить своей клиентке, что перспективы освободить Златогорского стремятся к нулю, поэтому дальнейшее неофициальное расследование не имеет смысла.
Удержала меня от этого шага лишь профессиональная гордость или гордыня, кому как больше нравится.
Решив отложить рефлексию на потом, я повела свое авто в сторону управления, надеясь застать там Андрея Мельникова, на чью помощь и рассчитывала с самого начала.
Мне все же пришлось сделать остановку возле супермаркета, чтобы купить большую банку кофе для Андрея. Он был не таким страстным кофеманом, как я, но все же был не прочь взбодриться ароматным напитком, когда выдавалась свободная минутка. А выдавалась она, надо сказать, не так уж часто. Поэтому Андрею приходилось довольствоваться растворимым аналогом, в отличие от меня, сибаритки.
Разумеется, Мельников не требовал какой бы то ни было мзды за свои услуги, мы оказывали друг другу посильную помощь, что называется, на безвозмездной основе. Однако являться совсем уж с пустыми руками я посчитала свинством.
Кроме кофе я прихватила еще круглую жестяную коробку с галетами, решив, что это неплохое дополнение к перерыву на кофе-брейк. Положив покупки на сиденье рядом с водительским, я порулила в управление, теперь уже без остановок.
– Заходи, Танюша, – поприветствовал меня Мельников, когда я оказалась на пороге его кабинета. – Напрасно не предупредила, меня как раз вызвали на совещание, так что не обижайся, больше двух минут уделить тебе не смогу.
– Что ты, Андрюша, какие обиды! – Я постаралась улыбнуться как можно ослепительнее, между делом выкладывая на стол презенты.
– Я же при исполнении, – улыбнулся Андрей. – Спасибо, Танюш. Рассказывай, что стряслось.
Я вкратце рассказала о происшествии в офисе «Комодо-Презент», и Мельников, едва услышав о Варфоломееве, кивнул.
– Да, я помню. Это дело поручено следователю Кирсаненко, он куда лучше введет тебя в курс дела. Если хочешь, я с ним переговорю.
– Ой, Андрюш, пожалуйста! – взмолилась я, и Мельников, усмехнувшись, принялся куда-то звонить.