Цена ошибки. Вернуть дочь
Шрифт:
Эпилог
Несмотря на пасмурную погоду на Ирине были большие солнечные очки, закрывающие половину её лица. До окончания торжественной линейки, посвящённой первому сентября, оставалось ещё около десяти минут, но Ирина не спешила уходить. С места, где она стояла, ей было хорошо видно первоклашек. Маша и Настя с огромными белыми бантами и яркими букетами замерли в первом ряду. Если бы Ирина не видела, что девочек привели Богатырёвы, то сама она их ни за что бы не узнала.
Глядя на одинаковую одежду, причёски и даже букеты, вывод напрашивался сам собой:
Ирину поначалу вполне устраивало, что её дочь под присмотром, растёт в любящей семье и при этом никому не мешает. По первости она совершенно не вспоминала о ней. Но в последнее время такие мысли стали возникать. Ирина была уверена, что Маша её не вспомнит, а Настя… Они ведь даже не познакомились, и Ирина до сих пор не определилась, желала бы она, чтобы о ней знала её настоящая дочь. Ирина боялась, что своим появлением нарушит мир в семье. Но больше её пугало, что она не найдёт понимания в глазах той, кого родила. Поэтому она просто пришла посмотреть, как её дочь пойдёт в первый класс.
Директор школы закончила напутственную речь. Сливаясь с трелью птиц, прозвенел долгожданный первый звонок, объявляя о новой ступеньке в жизни вчерашних детей, ставших сегодня школьниками. В небо взлетели разноцветные шары, раскрасив яркими пятнами его хмурый вид. Они становились всё меньше и меньше, унося ввысь загаданные детские желания. Ряд первоклашек ожил и зашевелился. Сёстры Богатырёвы, взявшись за руки, первыми поднимались по ступенькам школы, в которой учились и их родители. И только когда они вошли в здание, Ирина пошла на выход. Четыре года назад молодая женщина вышла замуж и уехала из города, а сегодня вернулась лишь для того, чтобы сфотографировать девочек, которые выглядели такими счастливыми вместе.
***
– Ирина была здесь, – сказал Игорь, наклонившись ко мне.
Не сразу поняла, о чём он говорит. Я смотрела, как три первых класса строем, похожим на длинную сороконожку, поднимаются по ступенькам школы.
– Что?
– Борисова приходила, – повторил муж. – Она уже ушла.
– Что? Но как? – Я начала озираться по сторонам, и взгляд выцепил одинокую стройную фигуру Ирины, уже почти дошедшую до ворот школьной территории.
Нередко я представляла себе встречу с биологической матерью Насти и наш с ней разговор. После суда мы больше не видели Ирину, и она не давала о себе знать, словно её и не было. Мы не стали бы запрещать ей видеться с ребёнком, но Ирина об этом даже не заикнулась. На тот момент ей было не до Маши, и уж тем более не до Насти. Но мне казалось, что рано или поздно она всё равно захочет увидеть своего ребёнка. И я оказалась права: она всё-таки пришла. Значит, не все чувства были потеряны в её сердце. Она пришла на первое сентября своей дочери. Не пропустила важное событие в её (или их?) жизни.
– Но почему она не подошла? – спросила я, растерянно моргая.
– Может, не хотела, чтобы о ней знали? – предположил Игорь. – Идём домой? Ты не устала?
– А девочки? – Я посмотрела на крыльцо школы, в которой училась. Когда-то и я шла по этим ступенькам с большим букетом бабушкиных королевских гладиолусов.
–
– Я нисколько не устала! – тут же возразила, но муж всё равно мне не поверил.
Долгожданная вторая беременность давалась мне тяжелее, ноги отекали и болела поясница, но пропустить самое первое сентября наших дочек я никак не могла.
К нам подскочила Надя, которая прокралась в родную школу, чтобы сделать фотографии наших детей.
– Лиз. – Долгина окинула меня придирчивым взглядом. – Ты как?
– Всё нормально, – успокоила я бывшую одноклассницу, с которой мы сдружились после практически одновременных родов. Ромка был младше всего на четыре дня.
– Точно?
– Точно.
– Смотри мне! – Надя строго погрозила пальцем, беспокоясь о моём здоровье. – Но выглядишь… ужасно беременной! – Долгина не удержалась и провела рукой по моему животу. – Какой послушный мальчик, – похвалила она ещё не рождённого малыша. – Дал мамочке проводить сестрёнок в школу.
Надя показала мне снимки, которые сделала на телефон. За первой партой среднего ряда, сложив руки как примерные ученицы, сидели наши принцессы. За Машей притаился Надин Ромка.
– Надь, тебя как в класс пустили? – Я прекрасно помнила, как на перекличке классная категорически заявила, что родителей в школу не пустят, чтобы дети не отвлекались на нас.
– Пфф! Ещё бы меня и не пустили! Я, можно сказать, ветеран этого учреждения! – гордо заявила Надя.
– Что-то Ромыч не очень весёлый, – прокомментировал Игорь. Он тоже посмотрел снимки и вернул Наде телефон.
– У него вчера была мировая проблема, – пожаловалась Надя, и мы с Игорем вопросительно уставились на неё. – Да-да, Роман Алексеевич не знал, с кем ему больше хочется сидеть в школе: с Машей или с Настей. Вот как-то так!
Я закрыла рукой улыбку. Эта «мировая» проблема была уже давно.
– Надь, не переживай. Через неделю, а может даже и раньше, он обратит внимание на какую-нибудь Дашу или Марину и захочет сидеть с ней, – решил успокоить её Игорь.
– Игорь! – воскликнули мы вдвоём с Надей.
– Что?! – Он сделал такое невинное выражение лица. – Это же не «измена»! Подумаешь, будет сидеть с другой одноклассницей, – хохотнул в голос, но мгновенно стал серьёзным. – Так, девочки, нам пора. – Муж взял меня под руку и жестом пригласил Надю.
– Что такое? – встрепенулась Долгина.
– Не имею ни малейшего желания общаться с маман.
– Что, Богатырёв, бывшую директрису испугался? – поддела его Надя.
Елене Сергеевне, для которой это первое сентября стало двойным праздником, было предоставлено слово на линейке, и Игорю не понравилось, когда она поделилась своей радостью: её внучки пошли в первый класс именно в эту школу.
– Вот именно: бывшую. Не хочу, чтобы это как-то коснулось девочек ни со стороны учителей, ни со стороны одноклассников.
– Богатырёв, не будь занудой! Елена Сергеевна ничего плохого не сказала, а гордиться своими внучками она имеет право, – встала на защиту моей свекрови Надя. – И девочки, кстати, её тоже любят.