Цена победы 2

Strelok

Война крепко обнял сестру, с которой не виделся больше месяца.

— Как там в Африке было?

— Превосходно, — ответил Лестет. — Пожиратель сдох, остатки Легиона мы разогнали. Что у тебя нового?

— Уничтожала вместе со спецназом ящериц в тайге, — Эсшет перевела взгляд на Хатшепсит. — А это кто?

— Да так, древняя нежить, Д'нек откопала ее в какой-то древней гробнице. Сдадим ее в научный отдел.

— Понятно. Вы здесь надолго?

— Мы проездом, на несколько часов.

— Потом куда?

— В Италию.

В Саянске-3 Д'нек и Лестет провели совсем недолго. Пока близнецы общались друг с другом, делились впечатлениями, Чума занималась делами. Ей больше не требовался сопровождающий, как в первые месяцы, она уже свободно ориентировалась в обществе русских. Сама знала куда нужно идти, к кому обратиться.

Первым делом Д'нек передала Хатшепсит на попечение одного из исследовательских подразделений Надзора, уж там точно найдут, к чему привлечь ожившую мумию.

Затем в хранилище аномальных артефактов были сданы посох Танатоса и зачарованный автомат Всадника Голода. Эти вещи при попадании не в те руки способны наделать множество бед. Взамен Д'нек получила древний костяной амулет, защищающий разум ментальных воздействий, и медное кольцо, ограждающее владельца от физического и магического урона. Перед встречей с Иешуа требовалось предпринять максимальные меры предосторожности. Если он окажется тем, за кого себя выдает, то Всадники Апокалипсиса в открытом столкновении ему не ровня. Бог, две тысячи лет питавшейся верой миллиардов людей будет способен к изменению самой реальности в локальных масштабах. Д'нек вспомнился Молох, одной силой мысли превративший исполинскую тварь нагов в облако конфетти. По-настоящему страшный противник. Такого убить и прямым попаданием атомной боеголовки не факт, что удастся, поскольку Распятый и его отец давно перешагнули черту смертности. Физическое тело в их случае не играет решающей роли. Для окончательного уничтожения потребуется нечто экстраординарное. Сидящая под землей хтоническая тварь, например. К счастью или нет, но Апофис погиб, напоследок прокляв Молоха.

Одолеть Иешуа теоретически способно нечто, разрушающее или поглощающее душу. Хотя… энергия ядерного или, лучше всего, термоядерного взрыва вполне способна потрепать атман.

Вернувшись к портальной площадке через три с половиной часа, Д'нек встретила там помимо Лестета какого-то до жути отвратительного высшего демона. Ростом более двух метров, с коренастым человеческим туловищем, мощными козлиными ногами. Из одежды лишь набедренная повязка.

У него две руки с когтистыми пальцами, из-за спины торчат обрезки крыльев с перьями красноватого цвета.

Вместо одной головы две сросшиеся словно у сиамских близнецов козлиные морды с впадиной посередине, где находится большой желтый глаз с прямоугольным зрачком. Второй поменьше располагался на левом плече. И два длинных рога.

Вооружен демон был тяжелым пулеметом «Корд», который висел на перекинутом через плечо ремне. Дополнительно тело обмотано пулеметной лентой с зачарованными патронами.

— А ты кто еще? — недоверчиво спросила Д'нек.

— Знакомься, Бафомет, — представил демона Лестет. — Он пойдет с нами.

— Для подстраховки, — противным голосом поскрипел козлоподобный демон. — Как только мне сказали про воскресшего плотника, я сразу вызвался на задание.

— Мы его не убивать идем, — сказала Д'нек. — А разведать обстановку.

— Просто хочу посмотреть этой сволочи в глаза и сказать пару ласковых, может, дать в морду. Хотя если потребуется его убить и разгромить Ватикан, я вам с радостью помогу.

— Я вижу, ты не испытываешь положительных чувств к Иисусу, могу узнать, почему?

— Не произноси это имя… — прорычал демон. — У меня от него башка начинает раскалываться. А причина, по которой я ненавижу плотника, не является секретом. Две тысячи лет назад он проклял меня и превратил вот в то, что ты видишь перед собой… Сказал, мол, раз так козлов любишь, стань же им сам.

— Чем ты его обидел?

— Ну я… — Бафомет слегка замялся. — О таком лучше не рассказывать.

— Рассказывай, мне нужно знать, с кем имею дело, — потребовала Чума. — Или поменяем тебя на кого-нибудь еще.

— В общем тело было молодое, я закадрил свою первую девку, мы договорились встретиться той же ночью, дабы предаться любовным утехам… Но так как я до нее ни с кем ни разу не был, то боялся опозориться. В мою голову пришла мысль потренироваться… Объектом для испытаний стала соседская коза… И тут как назло этот блаженный урод со своими фанатами мимо проходил. Он начал меня отчитывать, свои проповеди в мозг лить, я послал его далеко и надолго, за что был проклят. И, ведь, ни одна падла не написала об этом в Новом Завете.

— Выходит, он не настолько милосердный и добрый, каким его описывают евангельские тексты.

Бафомет махнул рукой.

— Смеешься что ли? Евангельским сказкам нельзя доверять, там правды процентов двадцать, не больше. Остальное ангажированная пропаганда и притянутая за уши чушь. Сюжет говно, персонажи говно, все говно… Кстати, я слышал, он после меня еще с десяток человек превратил в баранов и козлов.

— Ты видел Распятого вживую, общался с ним лично, хоть это было очень давно. Опиши мне его.

— Самодовольный напыщенный тип, железобетонно уверенный в собственной непогрешимости и правоте. Все вокруг погрязшие во грехе скоты, один он святоша. Мне плотник сразу не понравился.

— Чем именно?

— Взглянула бы на него тогда и поняла: этот тип не от мира сего. Одним словом, блаженный. Конечно, убить он никого не убивал, но жизнь испоганить мог. Я думаю, до распятия и воскрешения этот святоша не контролировал в полной мере собственные силы.

— За две тысячи лет многое могло поменяться.

— А ты, — пристально посмотрел демон на Д'нек. — Кто такая? Явно ведь не человек.

Чума повернулась к Войне:

— Ты ему не сказал?

— Нет, а зачем?

— Я не отсюда. В смысле не с Земли.

— Из асситов что ли?

— Да.

Бафомет закивал.

— Ну ясно теперь, почему аура такая странная.

— Внимание, всем посторонним очистить площадку. До открытия окна осталась одна минута, — зазвучали громкоговорители. — Повторяю, до открытия окна одна минута.

— Забыла спросить, Бафомет ты собираешь перемещаться по Риму в таком виде? Католикам однозначно это не понравится.