Цена победы
Шрифт:
Такая толпа усложнит выполнение задачи, думал Фосулл, вставая с земли и отряхивая колени. Зря он это делал, ибо с ладоней осыпалась высохшая грязь, обнажив зеленую подкладку. Действительно, его маскировка местами почти стерлась, и заметить это Балору не позволяло лишь постоянное опьянение.
Фосулл гадал, как умудряется этот толстяк доставлять куда-то свой товар, столько времени тратя при этом на его уничтожение?
Влезая обратно на телегу, Фосулл украдкой посмотрел назад в надежде обнаружить признаки своего огромного преследователя. Он не увидел джатти, но по-прежнему чувствовал его присутствие где-то поблизости, - да не было никаких
А на задах телеги безмятежно похрапывал пьяница.
Разери вовсе не считал себя равным варгу следопытом, но все же он был достаточно сведущ, чтобы понять: цель его совсем близко. Все свежее были следы колес, хотя различать их стало труднее из-за большого движения по этой дороге.
Ладно. Это не имеет значения. Во всяком случае пока они видны.
Другой вопрос, что делать с варгом. Едва ли маленький зеленый зверек сумеет запутать погоню. Конечно, примитивного коварства варгам не занимать, но, по мнению джатти, ума им обычно недоставало. Разумеется, нельзя утверждать, что варг, правящий телегой, это обязательно обычный варг. То, что он так далеко забрался и умудрился одурачить по крайней мере одного маленького человека, свидетельствовало о чем-то превышающем примитивный разум. Хотя Разери не был склонен преувеличивать способности животных.
Джатти подождал, пока телега не отъехала настолько далеко, что казалась не больше точки, которую можно накрыть большим пальцем, и только потом вышел на дорогу из своего укрытия между каменных глыб. Варг то и дело озирался, украдкой глядя на дорогу позади себя, - вполне вероятно, что тварь эта почуяла слежку. Не то чтобы Разери был слишком обеспокоен возможным столкновением с одним-единственным варгом, вооруженным тем же оружием, что и сам джатти; однако лучше оставить себе открытыми как можно больше путей. Знание - сила, это ясно даже полоумному.
Разери шагал за удаляющейся телегой, один за другим перебирая варианты своих дальнейших действий, пытаясь предугадать любое возможное развитие событий, чтобы всегда иметь достойный ответ. Разери знал, что случай благоволит к тому, кто наготове. И был уверен, что способен предвидеть любую случайность.
Когда открылся задний вход в фургон Дэйка, Конан был наготове. Более того, он жаждал излить свою ярость на любого хоть чуть ее заслуживающего, а из разговора между солдатом и Дэйком он услышал достаточно, чтобы понять: человек этот нагл и вместе с тем слишком назойлив. Конечно, он предпочел бы броситься на Дэйка, но, потерпев здесь неудачу, чувствовал, что выплеснуть свой гнев на кого-то еще все же лучше, чем совсем ничего. Так этого идиота волнуют женщины, верно?
Дверь широко распахнулась на смазанных петлях, и ухмыляющийся рыжеволосый мужчина заглянул в темноту фургона.
Конан прыгнул, и ухмылка исчезла.
– Митра!
– только и успел выпалить пришелец, прежде чем на него набросился киммериец.
Конану схватка показалось досадно короткой. Он взмахнул кулаком и обрушил его на левый висок негодяя. Стражник рухнул бесчувственной грудой в дорожную пыль.
Кром! Он мог бы и посопротивляться.
Из фургона посыпались все прочие обитатели, дабы накостылять оставшимся воякам. Первым, оскалив зубы, несся Вилкен, следом за ним Панхр, Орен, Морья, Тро, Саб, и, наконец, последней, но далеко не самой безобидной появилась Тэйли.
Конан сообразил, что Дэйк и ему не запретил участвовать в драке, и с этой мыслью ринулся вслед за прочими. Зловеще усмехаясь, он обогнул фургон; из груди его рвался бессловесный победный клич.
В этот момент Дэйк решил выпустить своего красного демона.
Ошеломленные рожи пяти оставшихся солдат являли собой достойное зрелище. Как один они развернулись и кинулись наутек, весьма резво для людей, обремененных легким снаряжением.
Вилкен метнул свое копье, угодившее одному из беглецов в незащищенное сухожилие под левым коленом; парень споткнулся и растянулся на земле.
Панхр бросил аркан, опутавший второго стражника. Петля затянулась на лодыжках, и бедолага тоже рухнул как подкошенный.
Быстроногий Конан догнал третьего, толкнул его в спину обеими руками, и тот понесся с такой скоростью, что не смог удержаться на ногах. Он упал, покатился и, лежа на спине, завизжал о пощаде.
Четвертый пал, стиснутый с обеих сторон женщиной-кошкой и четвероруким Сабом; он вопил, взывая к самым разнообразным богам.
Последний свернул с дороги, но был окружен Тэйли, собратом и сестрой. Великанша легко обогнала вояку, и он, обнаружив, что бежит прямо к ней, отшвырнул копье и протянул руки в мольбе о пощаде.
Конечно, Конан понимал, насколько грозными могли показаться он и его спутники, но все же почувствовал отвращение от того, как легко досталась победа. Кто бы ни платил этим шестерым, он, несомненно, зря потратил деньги.
– Тащите их сюда, - приказал Дэйк.
– Чую, мы произведем определенное впечатление на караванщиков, когда доставим их тыловую стражу связанной, будто стадо свиней для бойни.
И вот уже другие стражники шагали перед фургоном Дэйка. Но их изумление при виде товарищей, связанных так, что только ноги оставались свободными для ходьбы, было таково, что они ни малейшим движением не помешали всему сборищу достичь самого ядра каравана.
Караван оказался так богат, как и предполагал Дэйк. В центре его находились фургоны, крытые белыми и красными полотнищами. Один из фургонов оказался даже больше, чем Дэйков. Ароматы благовоний и специй мешались с резкими запахами людского и конского пота. Дэйк слышал приглушенные женские голоса, доносящиеся из большого фургона. Хозяин уродов готов был поспорить, что чем бы ни были нагружены эти фургоны, цена за это на главном шадизарском базаре будет немалая.
Шеренга вооруженных людей числом не менее трех десятков опасливо выставила копья. Некоторые стражники творили магические жесты, охраняющие от проклятий и дурного глаза.
– Эй, там, что это за чертовщина?
– подал голос рослый стражник.
Позади плененных солдат Дэйк встал на козлах и произнес самым внушительным голосом:
– Я желаю говорить с вашим хозяином!
Незамедлил появиться и надменно приблизиться к фургону Дэйка высокий, величественный человек, облаченный в чалму и мантию аквилонского шелка. На ногах у него были сапоги, выделанные из кожи больших пустынных ящериц. Он носил густую, ухоженную бороду, черную, но уже подернутую сединой; нос же его, будто клюв, загибался под глазами стальной голубизны. Жестокая и надменная физиономия - вот что разглядел Дэйк, сразу ощутив богатство и силу человека. Именно таким лицом должен обладать тот, в ком так нуждался хозяин уродов.