Цена покорности
Шрифт:
Мы входим в просторный зал с фуршетным столом, снующими официантами, разносящими напитки, и сценой в центре. Народу много, есть даже знакомые лица, но меня это не напрягает — со мной рядом мужчина, с которым я чувствую себя уверенно.
— Я говорил, что накажу тебя сегодня? — спокойно спрашивает Назар, протягивая мне бокал шампанского.
— За что?
— За глубокое декольте. Все мужики уже слюнями изошлись, а официант чуть не уронил поднос. Любишь быть дерзкой и вызывающей — люби и отвечать за свои поступки, — ухмыляется.
— Тут все
— Чем? Вот этим кружевом? — он проводит пальцем по моей груди. — Оно больше привлекает внимание, чем скрывает. Это очень красиво, — уже шепчет мне, наклоняясь. — Но наказуемо.
А у меня все сводит от предвкушения…
Мы пьем шампанское, общаясь с другими гостями. Назар знает многих, и все спешат с ним пообщаться, а я как истинная женщина лишь киваю и улыбаюсь. Чувствую себя раскованно и спокойно, держась за руку Назара. До тех пор, пока не обнаруживаю в зале бывшего мужа. И Глеб не один, а со своей новой женщиной…
На ней синее струящееся платье, которое совсем не скрывает ее большой живот. Они такие счастливые, улыбаются друг другу, и я не знаю, что именно выводит меня из равновесия — их неприкрытое счастье или ее беременность? Неосознанно сжимаю предплечье Назара, чтобы найти опору. Он отвлекается от беседы с каким-то мужчиной, следит за моим взглядом, а потом возвращается к беседе. Наверное, выводит из себя то, что у Стефании около восьми месяцев беременности. То есть этот ребенок был зачат, когда мы с Глебом еще были семьёй.
Отворачиваюсь, пытаясь отвлечься, мне что-то говорят, я киваю, но, похоже, делаю это невпопад, поскольку все смотрят на меня как на сумасшедшую. Взгляд сам возвращается к Глебу и Стефании. Мой бывший муж так трепетно, сам того не замечая, постоянно прикасается к ее животу, наклоняется, что-то шепчет ей на ухо. А я закрываю глаза, глубоко вдыхаю и понимаю, что опять не справлюсь. Я не хочу давать реакцию, не хочу. «Мне нет до них дела! Со мной рядом самый прекрасный мужчина!» — твержу себе, но собственные эмоции мне неподвластны. Что-то внутри сжимается, причиняя боль.
А потом происходит самое страшное. Назар сжимает мою руку и намеренно ведёт к Глебу. Иду за ним, но с каждым шагом становится все сложнее сдержать чувства.
— Добрый вечер, — как ни в чем не бывало здоровается он.
Кажется, я онемела. Все, что делаю — это смотрю на живот Стефании. Мужчины здороваются за руку, Глеб представляет Назару свою любовницу и сдержанно кивает мне. А я даже кивнуть не могу.
Когда-то в детстве я проснулась посреди ночи в темноте и сильно испугалась. Родители были за стенкой, но меня сковало страхом настолько, что пропал голос. Я так и лежала с зажмуренными глазами, пытаясь дышать. И сейчас меня почему-то душит тот же самый страх. Они о чем-то мило беседуют, а я ничего не слышу. Делаю глубокий вдох, вдыхая запах Глеба, такой родной и в то же время с примесью женских духов.
— Да, Оксана? — спрашивает меня Глеб, а я опять невпопад киваю.
Зачем он обращается ко мне? Они продолжают беседу, а смотрю в пол, поскольку глаза нещадно жжет от подступающих слез. Если я не выдержу и разрыдаюсь, Назар опять разозлится, а я совершенно не хочу его огорчать.
— Извините, мне нужно… — наконец, выдавливаю из себя, отпускаю Назара и быстро, не оборачиваясь, ухожу в сторону туалета.
Так лучше, никто не увидит моих слез, я успокоюсь и вернусь в зал адекватной.
Забегаю в туалет, закрываюсь, и меня прорывает, слезы сами неконтролируемо брызжут из глаз, а из горла вырывается вой. Быстро умываюсь холодной водой, пытаясь остановить истерику. Поднимаю голову и понимаю, что размазала косметику и намочила волосы, теперь я похожа на облезлую кошку. На жалкую, побитую, дворовую кошку! Вновь рыдаю уже над своей невменяемостью. Назад возвращаться нельзя, телефона у меня нет, и я не знаю, что делать. Зачем он меня сюда привел?! И ведь он знал, что здесь будет Глеб со своей… Знал!
— Знал! — кричу своему отражению и злюсь уже на Назара.
За что он так со мной?! Его очередной психологический тест?! Психолог чертов! Бью ладонями по раковине, отбивая ладони. Больно, но становится легче. И я бью ещё и ещё, и опять рыдаю, уже в голос. Когда это уже выйдет из меня? Когда избавлюсь от этой больной зависимости?!
— Сколько можно?! — кричу своему отражению и вновь колочу по раковине.
Дверь дергается, кто-то стучит, и я понимаю, что не могу здесь прятаться. Хочу на воздух, на улицу. Хватаю бумажное полотенце, быстро вытираю мокрое лицо, открываю замок и натыкаюсь на сильную грудь Назара, запах кофе и специй врывается в легкие, но легче не становится. Он не должен видеть меня в таком состоянии! Пытаюсь его обойти, но Назар хватает меня за плечи, удерживая, всматривается в лицо, видит мое жалкое состояние и хмурится, стискивая челюсть.
— Отпусти! — дергаюсь, пытаясь вырваться. — Отпусти! Пожалуйста! — меня вновь накрывает истерикой. Не хочу никого видеть. Хочу домой, рыдать где-нибудь в темном углу, жалея себя. — Это все ты! Ты! — кричу во весь голос, забывая, что нахожусь в общественном месте. — Зачем ты привел меня сюда?! Зачем?! — колочу его руками, чувствуя, как меня начинает трясти, и не хватает воздуха. — Ненавижу тебя! — вырывается у меня. — Ненавижу вас всех! — уже сама не понимаю, что несу.
Кажется, я сошла с ума. Щеку обжигает, и я прикладываю к ней руку. В первые секунды даже не понимаю, что Назар дал мне пощечину. Сильную и отрезвляющую. И я замолкаю, закусывая губы. Он хватает меня за руку и ведёт за собой к черному выходу. И мне уже все равно, куда мы и зачем. Я ничего не вижу и не слышу, ничего не чувствую. Горит только щека от его пощёчины.
Он сажает меня в машину, садится рядом и приказывает водителю трогаться. А мне холодно, трясет как, будто резко наступила зима, и я обнимаю себя руками, растирая плечи, пытаясь согреться. Чувствую, как на них ложится что-то теплое, поднимаю глаза и понимаю, что Назар надевает на меня свой пиджак. Поддаюсь, кутаюсь, глубоко выдыхая его запах, откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза, продолжая неконтролируемо всхлипывать. Нужно, наверное, попросить прощения за свое поведение, но сил ни на что нет. Хочется отключиться от этого мира.