Цена покорности

Шагаева Наталья

— Я не ем сахар, — сообщаю.

— Противопоказания?

— Нет, сладкое вообще вредно.

— Согласен, но не сейчас.

Впервые за несколько дней мне хочется усмехнуться, но я сдерживаюсь. Уровень власти в этом мужчине зашкаливает. Мне всегда нравились такие, поэтому я так отчаянно любила Глеба. Странно сейчас думать о муже в прошедшем времени, это режет так, словно из меня вытягивают нервы.

— Итак, Оксана, зачем ты здесь? — спрашивает Назар, наблюдая, как я размешиваю сахар.

— Нужна причина?

— Да, чаще всего женщины, начитавшись бульварных романов, решают, что им нужен «мистер Грей» на голубом вертолете, — усмехается Назар. — А по факту все оказывается не так романтично и психологически

сложно. Мало желания быть внизу — нужно ощущать себя психологически комфортно. А ты сейчас, как я понял, эмоционально неустойчива. Я согласился на встречу с тобой только потому, что когда-то давно на одном приеме заметил тебя. Ты нежная, уязвимая, хрупкая и так красиво опускала глаза, когда я смотрел на тебя. Ты, наверное, меня не запомнила, а я еще долго рисовал в памяти твой образ. Для меня это не просто сексуальные практики, для меня это образ жизни и философия… — Он говорит уверенно, расслабленно, не прекращая следить за мной. Скользит взглядом по моему лицу, шее, груди. — Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Возможно, мы поговорим на эту тему позже. Сейчас у меня мастер-класс по порке в основном зале, — говорит Назар, снимает запонки и закатывает рукава рубашки. — Я хочу, чтобы ты посмотрела, а потом мы продолжим разговор, если, конечно, ты захочешь его продолжить.

Назар поднимается и подходит к комоду. Открывает один из ящиков и вынимает что-то похожее на ремень.

— Почему вы считаете, что не захочу?

Это странно, но мне не хочется с ним фамильярничать. Несмотря на то, что он обращается ко мне на «ты», мне комфортно обращаться на «вы».

— Скоро узнаешь. — Назар протягивает мне руку и помогает подняться, но так и не отпускает, сжимая мою ладонь. — Я посажу тебя на хорошее место, ни с кем особо не общайся, если узнаешь каких-то людей — не подавай виду. Постарайся прочувствовать настроение нижней и меня — потом поделишься ощущениями.

— Хорошо, — киваю для убедительности.

Мне уже ничего не страшно и нечего терять. Я здесь добровольно, но все равно напрягаюсь, когда мы входим в небольшой темный зал.

— Расслабься и помни — ты можешь уйти в любой момент, даже не прощаясь, — говорит Назар и сажает меня за столик возле сцены рядом с парой. Назар что-то шепчет мужчине, тот кивает, скользя по мне нечитаемым взглядом.

ГЛАВА 2

Оксана

Людей немного, и, вопреки моим ожиданиям, всё довольно скромно и со вкусом. В оформлении преобладают черный и синий цвета, стоят кожаные кресла и круглые столики. Освещается только небольшая сцена и бар. Пахнет сандалом и специями. Мужчины и женщины одеты как прием: на мужчинах костюмы, на женщинах — вечерние платья или брючные костюмы. Если бы я не знала специфику этого клуба, подумала бы, что нахожусь на каком-нибудь вечере в джазовом клубе. Из неподходящего под это впечатление только несколько больших черно-белых фотографий обнаженных девушек с длинными волосами, стоящих в красивых позах.

Мужчина за столиком сдержанно мне кивает в знак приветствия, и я киваю ему в ответ. С ним рядом молодая девушка, лет на десять моложе меня. Милая, курносая, как куколка. Глаза огромные, пушистые реснички, розовые губки, французская коса, перекинутая на плечо, и воздушное платье персикового цвета.

— Поздоровайся, Мари.

— Добрый вечер, — как послушная девочка, кивает Мари, мило улыбаясь.

— Добрый, — отвечаю ей и спешу перевести взгляд на сцену.

Мне приносят воду с мятой и лаймом, хотя я ничего не просила. Но поражает то, что я действительно хочу пить.

На сцене загорается свет, и зал затихает. Двое парней выносят изогнутую кожаную кушетку в форме волны, устанавливают ее и быстро покидают сцену. Следом выходит Назар, ведя за

собой на поводке-цепочке брюнетку. Девушка обнаженная, на ней только чулки, туфли и маленькие стринги-ниточки. Ее волосы собраны в высокую красивую прическу.

Мужчина отпускает поводок, оставляя его болтаться, и что-то шепчет девушке, она кивает и ложится на кушетку на живот, так что ее попа оказывается выше головы, выставленная в зал. Надо признать, у девушки очень красивые бедра и идеальная кожа. Эстетически смотрится очень красиво. Перевожу взгляд на Мари и замечаю, что она смотрит на сцену огромными горящими глазами. Словно предвкушает что-то захватывающее.

— Добрый вечер, — приветствует всех Назар. Его хорошо поставленный голос меняется, становясь низким. — Итак, не буду перечислять виды ударных девайсов, думаю, они известны собравшимся здесь. Сегодня я покажу технику порки ремнем. Выглядит эффектно. Казалось бы, в ремне нет ничего необычного, но это заблуждение. Ремень — это один из самых жестких по шкале боли девайс… — вполне серьезно говорит Назар, словно ведет лекцию в университете, а тем временем рядом с ним неподвижно лежит девушка.

Смотрю на сцену и ловлю себя на мысли, что Назар очень гармоничен в роли верхнего. Он полностью уверен в том, что говорит, и грамотно это доносит до остальных. Словно у этого мужчины огромнейший опыт, будто это он придумал свод всех правил и законов. Словно он не просто здесь главный, а единственный доминант в этом помещении, а все остальные — его последователи. Мне нравится аура власти этого мужчины — мощная, сносящая все пределы и принципы. Такому нельзя не покориться он любого поставит на колени и сам станет персональным Богом.

— …Обычный ремень крайне неудобен. Во-первых, он может перевернуться ребром и рассечь кожу, оставив глубокие травмы, что неприемлемо. Во-вторых, простые ремни короткие, поэтому тяжело рассчитать силу удара… — Назар берет ремень, демонстрируя его окружающим. — Поэтому я предпочитаю пользоваться арапником. Он длиннее, что предотвращает переворачивание ребром, и мягче. Плюс в том, что он может издавать характерные щелчки, как при ударе кнутом, но он гораздо проще и безопаснее его. И это плюс со стороны психологического аспекта. — Назар обходит девушку, садится на корточки рядом с ее лицом, обхватывает подбородок и что-то шепчет. Девушка просто кивает, и Назар удовлетворённо улыбается. — Если это первая порка, или первое применимее тяжелого девайса, то лучше крепко зафиксировать нижнего. Рефлекторно ведомый инстинктами человек может подставить руки, ноги, перевернуться… и таким образом можно нанести ему травмы. Но наша девушка опытная, и поэтому мы просто ее разогреем, — усмехается Назар. В голове возникает диссонанс: этот мужчина располагает к себе и кажется мягким и теплым, а с другой стороны — он держит в руке ремень, которым собирается отхлестать девушку, и его глаза горят дьявольским огнем. Кажется, он может искушать, нести как боль, так и наслаждение, и для него эти понятия неразделимы. Это пугает, но одновременно и влечет — хочется знать, что в голове у этого мужчины и какой он на самом деле. — Думаю, не нужно учить собравшихся здесь разогревать, скажу только, что я считаю это необходимым, ремень все-таки занимает восьмое место по шкале боли…

Он сначала медленно поглаживает девушку по бедрам оточенными круговыми дрожаниями, а потом надавливает пальцами куда-то в район поясницы. Девушка постанывает, но тут же закусывает губы, словно совершила преступление, за что получает хлёсткий шлепок. Назар начинает шлепать девушку ладонью легкими отточенными движениями, совершенно не прилагая усилий. Он просил прочувствовать настроение девушки, и я закрываю глаза, представляя себя на ее месте. Глубоко вдыхаю, прислушиваясь к шлепкам, и чувствую разливающееся по телу тепло, еще один шлепок — и я сжимаю ноги, потому что ощущаю, как с каждым звуком сводит низ живота.