Цена посвящения: Серый Ангел
Шрифт:
Охранник через адвоката передал свой паспорт последним. Как и ожидалось, Самсонова сопровождал Иван Шевцов. Злобин начал листать его паспорт с последней страницы, делая вид, что задержался из-за прилипшей к обложке страничке. Успел разглядеть на ней спецотметку, спрятанную в мелком шрифте: Шевцов стоял на спецучете по линии МВД, сам того не зная. Очевидно, из-за специфических знаний и навыков, полученных в учебном центре софринской бригады.
По всем правилам, охранника следовало выставить за дверь, но Злобин решил, что прессовать лучше всех скопом, авось что-нибудь
Он внес паспортные данные в протокол, вернул документы владельцам, дождался, пока паспорта не окажутся в карманах.
— Итак, гражданин Самсонов, что вы можете показать о своих взаимоотношениях с Мещеряковым?
Самсонов откашлялся в кулак. Набрал полные легкие воздуха, но через секунду выдохнул его, не произнеся ни слова.
— Вы не поняли вопрос, свидетель?
— Понял, а что говорить-то? Адвокат пришел на помощь.
— Фаддей Львович хотел сказать, что с Мещеряковым его связывали исключительно деловые интересы, — как можно солиднее произнес он.
— Свидетель, подтверждаете?
— Да. — Самсонов развалил толстые ножки, полез в карман за сигаретами.
В руке охранника за его спиной тут же появилась зажигалка. Газовый «Ронсон» в золотом корпусе.
— Здесь не курят, — осадил Злобин. — Это не считается давлением на свидетеля, Иосиф Давидович?
Адвокат состроил улыбку. Самсонов с недовольным видом убрал пачку. Лицо его цвета свиного бока опять налилось красным.
А зажигалка осталась у Шевцова. Тот стал крутить ее между полусогнутыми пальцами, ловко гоняя вверх-вниз. «Уже полдела. — Злобин отвел взгляд от мелькавшей зажигалки. — Обязанность давать прикуривать шефу — раз. И привычка крутить что-нибудь в пальцах — два. Если верить психоаналитикам, явный признак подсознательной некрофилии: тяги к виду смерти, любованию страданиями и прочей гадостью, чего на войне навалом. Впрочем, чего еще ждать от спецназовца».
— Когда начались ваши отношения с Мещеряковым, какой характер они носили?
— Знаю его два года. Примерно. Познакомились, когда Мещеряков работал в одном нефтяном концерне. У меня с ними были финансовые дела, а он работал у них консультантом. Потом ушел, осенью восемьдесят шестого, если не изменяет память. Как-то заявился он мне, предложил одну операцию на бирже. Вложил какие-то крохи, остальное я добавил кредитом. Сам не знаю как, но у него станцевалось. Мне стало интересно, и я взял его в партнеры. Он, скажем так, оказывал мне консультационные услуги. — Самсонов переводил взгляд с адвоката на Злобина, но оба выжидающе молчали. Пришлось продолжать. — Работал он за процент от прибыли. Остальное узнайте в налоговой.
— Каков был характер консультаций? Адвокат решил, что оклад и злобный взгляд хозяина обязывают вмешаться.
— Андрей Ильич, мой клиент хочет сказать, что сотрудничество нашей компании с Мещеряковым было достаточно обширным и шло по целому ряду направлений. При необходимости и по официальному запросу мы готовы предоставить вам всю необходимую документацию. Что же касается личной жизни потерпевшего и его деятельности вне нашей компании, никакой информацией
— Насколько надежным партнером был Мещеряков? — Злобин пропустил мимо ушей шпильку адвоката.
Самсонов фыркнул.
— Он же был — во. — Он покрутил пальцем у виска. — Шибзданутый на всю голову. Нет, информацию гнал четкую, тут претензий нет. И схемы разрабатывал, что Березовскому, даже не снились. Но надежным — это не про него.
— В чем это выражалось? — Злобин моментально ухватил след. Вернее, мотив. Как из подвала — гнилой картошкой, пахнуло извращенной логикой и моралью блатных: клиент — лох, а деньги лоху не нужны. Отъем денег мог проходить с применением всего набора средств — от хитрости до физического воздействия.
— Ну, допустим, берем дефолт. — Самсонов напустил на себя вид шулера, объясняющего азы преферанса новичку. — Просчитал его Мещеряков чуть ли не за полгода. По людям раскладку дал, кто как себя поведет. Сбылось, между прочим. Схему откачки средств прописал, как в букваре, бери и делай. Начали крутить, а он в Калининград ломанул. Рыцарей изучать! Прикиньте, мы в мыле, а он там на металлолом с костями пялится.
— Хотите сказать, что он вас этим подвел? Адвокат тихо крякнул в кулак. Самсонов сигнал принял.
— Нет, само собой, он не подставлял. Упаси боже! Просто работал я один, один нервы себе трепал… А он только карты астрологические разглядывал, да советы подавал. И то если найти его удавалось. — Самсонов запыхтел, багровея. Но быстро взял себя в руки. — А потом у него переклин пошел. В смысле ничего не видел. — Он захлопнул глаза ладошкой. — Вот так сядет и говорит: «Не вижу, ничего не вижу!» Блин, просто Станиславский какой-то.
— Мой клиент хочет сказать, что Мещеряков в своих прогнозах использовал некоторые нестандартные методики. Из области парапсихологии, если вам это что-то говорит.
— Фарт у него кончился и фишка больше не шла, — Самсонов перевел на общедоступный слова адвоката. — Короче, покажи ты бумажку, Ося. А то я уже взопрел весь.
Адвокат достал из портфеля лист бумаги в пластиковой папочке.
— Вот документ о передаче Мещеряковым в доверительное управление на неограниченный срок всех активов, находящихся в ведении компании «Самсон». Проще говоря, он отошел от дел.
— Дайте взглянуть.
С первого взгляда Злобин понял: это второй экземпляр документа, переданного ему Юлией Варавиной.
— Вот так отдал пять миллионов? — усомнился Злобин.
— Я же говорю — во! — Самсонов покрутил пальцем у виска.
— Спешу заметить, не отдал насовсем, — вежливо вклинился адвокат. — Через три года он мог отозвать средства, заранее уведомив о своем решении.
— Лично уведомив? — Злобин прочел строчку в пункте договора.
— А как же иначе? — расплылся в улыбке адвокат.
Злобин заполнил бланк, передал адвокату.
— Документ я временно изымаю для экспертизы. На срок в семь дней. Ознакомьтесь и подпишите.