Цена согласия

Доронина Слава

На душе такая тяжесть, что даже дышать не могу. Не думала, что меня так сильно сломают последние события.

Костя ничего не отвечает, лишь крепче прижимает к себе.

— Что с Рафаэлем? — спрашиваю я, немного успокоившись.

— Раф должен был выехать за границу, оформить для меня кое-какие бумаги и после забрать тебя, но планы немного изменились.

— Если ты здесь и ничего не решаешь, значит, не будешь его спасать? Его убьют? И нас с тобой следом?

— Никого не убьют. — Костя целует меня в макушку. — Постарайся взять себя в руки и успокоиться.

У меня всё под контролем.

С радостью бы, но не знаю как. Внутри все дрожит от волнения.

Люди неохотно расстаются с деньгами и властью. Костя это прекрасно понимает и бьет одновременно по двум болевым точкам противника, поэтому и получает ответки. Но у меня не такие железные нервы, как у Гончарова. А еще я на дух не переношу жестокость.

— Вообще, ты неплохо держишься для человека, который столкнулся с такими серьезными проблемами. Я как мог, до последнего защищал тебя от неприятных и суровых реалий того мира, в который привел.

Если Костя хотел меня так подбодрить, то это не помогает. Я утыкаюсь лицом в колени и думаю, анализирую. Если почаще отключать голову от эмоций, то в нее приходят умные мысли и решения.

— Ты лишь делал вид, что продавал и ликвидировал часть филиалов, боясь за свои активы, а в действительности давно перевел огромные суммы за рубеж, чтобы потом, с моей помощью и с помощью своего друга, продолжать оттуда вести бизнес? Люди, по-твоему, дураки и не догадываются, что ты замыслил? Хотя... — Осекаюсь, потому что только сейчас до меня самой начинает доходить суть происходящего. — Если придется понести наказание за убийство и последуют проверки, на тебе ничего не будет. Господи, какая же я дурочка… Поэтому я должна была уехать и развестись? Чтобы не участвовать ни в каких допросах и во всем том ужасе, который тебя ждет?

Костя сжимает челюсти и шумно вздыхает.

— Скажи, что ты не собираешься никого убивать, — прошу онемевшими губами.

Он молчит, продолжая на меня смотреть.

— Конечно... Почему я раньше этого не поняла? Ты же сам давал подсказки. Твой отец… Много лет назад его убили в пьяной драке, ты поджег несколько домов с людьми в отместку. Уровень твоего влияния возрос, и закономерно, что теперь ты можешь позволить себе куда большее, так ведь?

Костя не подтверждает моих догадок, но то, что я вижу в его глазах… Ему не нужно ничего говорить.

— Неужели ты пойдешь на это? — Помимо воли голос срывается на всхлипывания. В душе полный раздрай.

Снова молчание.

— За тобой кто-то стоит, — начинаю я размышлять. — И у вас с этим кем-то есть договоренности? Те алкаши, которых ты сжег, были опустившимися людьми, ты бы мог и не брать грех на душу, не пачкать руки в этой грязи. Они бы сами загнали себя в гроб, без твоей помощи. Где тот следователь, который получил деньги? Наверное, пошел выше? Вместе с тем, как росло твое благосостояние, и он шел вверх по карьерной лестнице. Вы с ним многие годы заодно? Теперь он тоже прикроет тебя в случае чего? Дело ведь не только в деньгах, правда? Ты преследуешь еще какие-то цели? Скажи мне!

От волнения

сердце качает кровь так сильно, что начинает кружиться голова.

— Про человека за моей спиной и следака, который в деле, — в точку. Если меня сейчас закроют, то ты сможешь оформить все оставшиеся сделки от моего имени, Суворов подстрахует. Доверенности будут действительны еще год. Уголовных дел за последние два месяца он с моей помощью завел столько, что у меня теперь нет обратного пути: нажито много врагов. Четыре года я готовился к этому шагу и знал, что этот день придет. Единственное, о чем всегда буду жалеть — что втянул тебя в свои разборки. Но винить себя в этом я не буду. У тебя была возможность уйти. И ты ею не воспользовалась.

Костя смотрит мне прямо в глаза, причиняя боль своими словами.

— Сейчас бы жила припеваючи за границей, с огромной суммой на счете, и не плакала о человеке, который много раз говорил, что выбрал свой путь и будет следовать ему до конца. Это цена твоего согласия. Я был с тобой честен с самого начала.

Со всего размаху бью Костю по щеке.

— Это тебе за твою циничность и правду.

Еще удар.

— За безразличие.

Когда собираюсь ударить Костю в третий раз, он перехватывает мою кисть и больно ее сжимает.

— Если бы не я, в тот вечер Куваев бы заставил тебя принять наркотик, а после выебал в разных позах и во все дырки. Зою ты простила за то, что она продала тебя этому козлу, а я не прощу и не забуду такое. Когда Куваев с тобой наигрался бы, тебя в лучшем случае отправили бы на зону. А в худшем — оказалась бы в каком-нибудь овраге или реке. Вадик давно сидит на белом порошке. Отец-депутат отправил непутевого сынка в глухомань, чтобы не видеть, как тот бухает, нюхает кокс и куролесит у него под носом. По-быстрому женил его на какой-то смазливой глупышке, родственнице закадычного друга по фамилии Антипов, и отправил куда подальше в надежде, что сын возьмется за ум. Надолго Вадима не хватило. Мне жаль, что ты оказалась втянута в это дерьмо.

— И ты решил вместо Куваева поиграть со мной?

— Сверх того, что ты сама хотела, я от тебя не требовал. — Костя гладит мои губы и не сводит глаз с лица. — Ты осталась со мной по собственному желанию.

— И что меня теперь за это ждет? Зона или овраг?

Вырываю свою кисть, чтобы снова ударить Костю, но он заваливает меня на кровать и подминает под себя, вдавливая весом своего тела в матрас.

— Да успокойся же ты, — шепчет в шею и упирается твердым членом мне в живот.

Поразительно, наши жизни на волоске, а у него стоит! Костины руки шарят по моим бедрам, приподнимают подол платья и трогают резинку белья.

— Блондинки же не в твоем вкусе. Убери от меня руки, — выплевываю я. — И еще! Я бы никогда не связала свою жизнь с убийцей!

Хотя в действительности это не так. Пусть я не оправдываю то, что делает Костя, но если бы ему навредили, то всяческими способами добивалась бы справедливости, как и он.

— Поздно. Кажется, в моем. У тебя было столько возможностей уйти, Маша...