Шрифт:
Кошмары терзают всех, кто мыслит. Одни их боятся, другие пытаются найти в них сакральные смыслы и даже предупреждения, но мало кто знает, что такое настоящие кошмары. Когда молишь о том, чтобы всё остановилось, прекратилось, чтобы позволили вырваться из этой клетки сознания, или бьёшься в истерике, сразу после того как проснулся, но ещё не понимаешь этого, страх так прочно сковывает, что не можешь этого осознать.
Человечество насчитывает несоизмеримо большие годы нежели помнит, и наследием многих циклов цивилизации стало воплощение тёмных мыслей – Рогатая Тень. Из поглощённых мраком забвения былых эпох явилась она.
Одни говорят, что это её собственная
Единственным барьером между людьми и Рогатой Тенью с её кошмарами и безумием стоит тайный Орден Нового Рассвета. Они хранят разум цивилизации в неприкосновенности, и являются тюремщиками древнего зла – Рогатой Тени. Но, к сожалению, реальность такова, какая она есть, и это нужно принимать как данность, всё имеет Цену. Орден вынужден взимать плату судьбами.
Всю свою жизнь, всю свою историю проводят они в поисках, ищут особенных людей с чутким проницательным разумом. Такое сознание очень привлекательно для Рогатой Тени, она не может устоять перед искушением, ввергнуть таких людей в кошмары и напитаться их болью и страхом. Уничтожая в них личность, рассыпая её как песок по ветру, полностью подчиняя себе опустошенных марионеток. Неудивительно, что Рогатая Тень находит их первыми, гораздо раньше адептов Ордена Нового Рассвета.
Особенные люди, прошедшие через обряд Хаоса Мысли способны пленить и удерживать древнее зло, влияние которого выплёскивается в наш мир, только когда Хранителей Разума забирает смерть.
Рыцари Ордена ревностно хранят заветы и чтут данные клятвы. Они верят что если вовремя не найдут Хранителей Разума, Рогатая Тень вырвется и тогда воцарится вечный кошмар, подчиняющий всех её воле, которая утопит мир в Безумии.
***
Эйли замечательная девочка шестнадцати лет. Весёлая, добрая, открытая. Всё было в её жизни как у всех: приходилось полдня проводить в школе, хотя конечно общение с друзьями делало будни веселее.
Вот и в этот замечательный солнечный денёк, пришлось сидеть в классе и внимать знаниям. Смотреть на доску, где вскоре должна была появиться новая карта-схема, которую сердобольный учитель готовила всю ночь и сейчас искала её в небольшой классной кладовой.
Время тянулось мучительно медленно, возникла общая тишина, лишь изредка кто-то перешёптывался и подшучивал над учительским «сейчас-сейчас» глухо доносившимся из кладовки.
Эйли сидела около окна. Облокотившись на руку она совершенно абстрагировалась от происходящего в классе. Ей гораздо приятнее было наблюдать, как ветер колышет листву, плывущие по небу облака, копошащихся возле цветков шмелей и пчёл, грузно перелетающих от бутона к бутону. Спокойствие разливалось по телу, сознание успокаивалось, солнышко приятно грело кожу. В какой-то момент на глаза попалась пока ещё пустая игровая площадка. Это вызвало отклик в душе и улыбку. Ей вспомнились весёлые игры с друзьями на каникулах, совместные просмотры фильмов и ночные посиделки парочками под звёздами. И конечно как они собирались целой гурьбой и дурачились днями напролёт…
Внезапно её окликнул голос. Эйли быстро обернулась и даже не поняла, как реальность вокруг подменилась. Позади уже маячила дружеская компания, и какой-то незнакомый парень приглашал её присоединиться к ним.
Чувства тревоги не было, она не осознала как исчез класс, и что никого из этих ребят не знала и более того ни разу не видела прежде. Все они общались с Эйли так, будто давно с ней знакомы.
Странности начались, когда Эйли попыталась что-то сказать, у неё ничего не получилось. Паника возникла как удар зарницы, как зимний гром принесённый ветром из ниоткуда. Немного совладав с собой, она сразу же попыталась закричать, но снова ничего. Тело её не слушалось. Голова в этот момент неспешно стала сама поворачиваться в сторону стены, где находилась чёрная ершистая одноглазая Рогатая Тень. Сердце её сжалось, она затаила дыхание, это очень странное чувство не управлять своим телом, и ещё более странное ощущение, когда тобой управляет кто-то чужой. Страх и паника овладели Эйли, ужас сковал сознание, по телу бежали мурашки – она не контролирует своё тело. Если бы могла, то подскочила на месте, когда её ртом начала говорить Рогатая Тень, обращаясь к остальным. Эйли отчётливо ощущала, как двигались губы, и слышала, как звучали слова, но она не хотела говорить ничего этого. Обратив внимание на происходящее вокруг поняла, что эта улица города ей абсолютно незнакома, и что в её родном городе улицы не укладывают брусчаткой.
Поток панических мыслей прервался происходящим. День очень быстро несколько раз сменился ночью, после чего на небе осталась и луна и солнце. Будто два кровью налитых глаза, они хищнически взирали на всё.
Никто из детей этого не заметил, все продолжили беззаботно общаться и шутить.
Раздался оглушительный хохот: все в один миг повернулись к Эйли и начали смеяться, более того, они смеялись всё сильнее с каждой секундой. Сипота быстро пришла на смену звонким голосам. Лица некоторых начали бледнеть, не все успевали вдохнуть воздуха. В глазах хохочущих и сипящих подростков читался ужас, они тоже себя не контролировали. Кровь у кого-то уже бежала по уголкам губ. Эйли не хотела на это смотреть, но не могла, ни пошевелиться, ни даже закрыть глаза. Она словно пассажир в тоннеле ужасов. Взгляд небесных глаз был прикован к Эйли. Вдруг подростков поглотила мостовая, они камнем рухнули в разверзшиеся зубастые трещины. Детский гогот вмиг стих, воцарилась тишина.
Эйли охватил паника, она тяжело дышала, леденящий ужас сковывал мышцы. Внезапно она оторопела, ей показалось, нет точно, она была уже уверена, что кто-то стоит позади, и пристально следит из темноты. Поёжившись от страха, она затаила дыхание, и вдруг поняла, что всё это время слышала не своё дыхание. Его обладатель будто куда-то бежал. Не успела девушка и опомниться, как из мостовой фонтанами, дребезжа и бренча, вырывались свежие, ещё багряные кости. Эйли охватила паника, она хотела бы убежать, улететь, исчезнуть или провалиться сквозь землю, но чтобы это всё уже кончилось, чтобы всё прекратилось, но только это зависело не от неё.
– Эй-ли, – послышался детский хриплый голос откуда то из под стопы, – Эйли, – голос настойчиво обращался к ней. Эйли обвела округу глазами, кожу покрывали муражки, сердце бешено колотило, от чего прерывалось дыхание. – Эйли, кх, кх, п-по-мо-ги. – это было испачканное лицо девушки.
Эйли будто отшатнулась, но она собой не владела, нога которая стояла на лице торчащим из мостовой неспешно сдвинулась в сторону, оставляя серую полосу и содранный след на коже.
Увиденное парализовало сознание, и отдалось болью в глазницах, лицо из земли, как и все лица девочек, были копией лица Эйли, только в этот раз с грубо зашитыми шерстяной нитью глазами и налитым кровью оком во лбу.