Цена свободы – любовь
Шрифт:
– Вы обсуждали эти поиски?
– В тот день он впервые попросил меня о помощи. Что-то переклинило в голове у обезумевшего старика. Он посчитал меня спасителем и решил, что только мне окажется по силам эта задача.
Алия вяло улыбнулась.
– Ох, как он оказался прав.
– Я отказался. За те несколько лет, что с ним знакомы, слышал какие-то пересуды, какие-то моменты и версии об этой истории, но фактов не было. Я не вникал, не углублялся. Да и… твоя мать… ты совершенно на неё не похожа. Я не мог тебя узнать, Али. – Заверил Искандер, прижавшись губами к самому её уху. – И на отца-пастуха не похожа. Что, впрочем, и не удивительно, если твоим отцом он на самом деле и не был. А если не он, то кто?
– Я не знаю его имени, мама не говорила. –
– Я рассказал всё, что знаю. Теперь расскажи ты.
– Не сходится, Искандер. Ты не шутил сегодня в машине. Ты говорил мне о нём! – Обвинила Алия зло.
– Простое совпадение.
– Вот видишь! – Оскалилась она. – Ты говорить не хочешь, но требуешь этого от меня. Что он тебе пообещал? Деньги? Власть? – Устало щурилась, но оттолкнуть мужа не хотела.
– Не строй эти бесполезные домыслы. Не загоняй саму себя в угол. Просто расскажи.
– Я не могу, не хочу, мне больно!
– Боль уйдёт потом. Это сейчас тяжело, сейчас все чувства обострились, а уже завтра станет легче.
– Зачем тебе это нужно?
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Помнишь, обещал?
– Ты не миротворец, Искандер. Что хочешь говори, а меня не обманешь. И старика тебе жалко не было. Ты даже попытки не сделал меня остановить. Почему? – Спросила тихо, но ответа не ждала и услышать его не хотела. – Тогда я была тебе только благодарна. Сейчас же задумалась. Я должна была доиграть свою роль до конца, и я её доиграла. Так?
– А пусть даже и так. Мне плевать на весь мир и на людей в нём. Но одна маленькая и глупая девочка всё же заслуживает счастья. Тогда почему нет?
– Те, кто красиво говорят, опаснее остальных, Искандер. Ты самый опасный из всех, кого я знаю.
– Ты говоришь совсем не то, что нужно.
– Да? Тогда всё же расскажу тебе о матери. Пусть лучше так, нежели слушать, как ты изворачиваешься, пытаясь отделаться от моих прямых упрёков. А начну с того, что она всё же влюбилась в пастуха. – Улыбнулась Алия и устало прикрыла глаза. Так ей было легче. – Влюбилась и сбежала из дома. – Поджала она губы. – Мама говорила, что пастух очень красиво пел и смотрел на неё так, как не смотрел никто другой. Глупо, правда? На самом деле мне кажется, что дело было вовсе не в песнях. И вообще, ни в чём. Просто роковое стечение обстоятельств. Как-то так… – Она обвела языком пересохшие губы и чуть тише продолжила. – Но что такое пастух в сравнении с её отцом… Пустое место. Он не смог ни спрятать маму, ни защитить, когда старик пришёл и забрал её. Он очень злился на некогда любимую младшую дочь. Он дал ей всё. Любовь, внимание, образование, а она ушла с пастухом. В отместку за предательство старик выдал её замуж. Мама говорила, что муж был хорошим человеком, но любила-то она пастуха… И снова сбежала с ним, как только представилась такая возможность. На этот раз сбежала далеко. Туда, где сам шайтан не сыщет. Она ушла, будучи беременной и должна была вернуть меня отцу, но так и не сделала этого.
– Трудно расстаться с собственным ребёнком, Али. – Подсказал Искандер. Алия тяжело вздохнула.
– Вот она и не рассталась. Мы жили бедно. Настолько бедно, что, казалось, лучше умереть, чем изо дня в день пытаться выкарабкаться. Пришло время, и её любовь к пастуху закончилась. Она могла бы уйти… С полученным некогда образованием мама бы смогла добиться многого… Но уйти она могла только со мной. Остальных же детей пришлось бы оставить пастуху, а расстаться с ними она не могла тоже. Так и жили. Недолго и несчастливо. Пастух продолжал петь свои песни, но больше маму они не радовали. А потом она заболела. Мне было двенадцать. Год прошёл, а она всё болела и болела… – Алия мучительно простонала. – Ей становилось всё хуже, всё сложнее. Самое обидное, что болезнь-то была какая-то ерундовая… Достаточным было купить лекарства… Так сказал доктор, который её осмотрел. Он выписал рецепт, но у нас не оказалось денег. Совсем. Потому что во время болезни работать мама уже не могла, а того, что зарабатывал пастух, не хватало даже на еду. «Я
– Ты не простила его за это?
– Я не простила его за то, что однажды он встал на мамином пути!
– Любовь странная штука, Али. Едва ли ей можно противиться.
– Любовь – это наказание. Она делает людей слабыми, безвольными! Она заставляет страдать, заставляет терять способность сопротивляться! Ты отдаёшь себя другому человеку, посвящаешь ему жизнь и что получаешь взамен?! Ничего! Ты не получаешь ничего! А любовь всё тянет и тянет из тебя соки. До самого дна, пока не останется одна лишь никому не нужная оболочка, пока от тебя одна лишь тень не останется! Это не дар, а наказание. – Повторила Алия утвердительно.
– Ты поэтому боишься полюбить?
– Разреши мне не отвечать на твой вопрос, Искандер. – Сглотнула Алия. – Я всегда отличалась от сестёр, от брата. Они были так похожи на отца… С теми же приземлёнными мыслями, с теми же нелепыми целями. Они не умели мечтать о чём-то, кроме куска хлеба, они не умели ценить красоту вокруг. Они слушали песни пастуха, а я мамины воспоминания. Эти воспоминания больше походили на выдумку, на сказку. Мама в Европе училась. Очень красиво рисовала, знала несколько иностранных языков. Она могла бы дать мне так много, но пастух… – Жалко всхлипнув, она сжала кулак. – Он считал, что знания – это блажь, приучать к которой детей к добру не приведёт. С каждым годом она рассказывала всё меньше и меньше. С каждым разом её рассказы становились всё короче, а потом и вовсе утратили своё волшебство. В ней умерла мечта.
– Как ты узнала, что пастух тебе не отец?
– У меня такое чувство, что я всегда это знала. Было у меня к нему какое-то отторжение на подсознательном уровне. – С рыком выговаривала она, выдавливала из себя правду, как загноившуюся занозу. – О том, что у мамы есть состоятельные родственники, она призналась, только когда была глубоко больна. Просто сказала. Может быть, в бреду. И вот в ту ночь, когда пастух выгнал меня из дома, я и отправилась их искать. Припоминая её истории, её сказки и предостережения. Даже про кованые ворота она как-то говорила, потому придя к ним, я была уверена, что не ошиблась.
– Ты прошла всё это расстояние пешком?
– Искандер, я прошла его босиком, если тебе это о чём-то скажет. Потому что я верила в чудо. – Алия усмехнулась своей детской наивности. – В доме старика был большой праздник, собралась вся семья. Я не знала толком, что говорить и к кому обращаться. Я роскоши этой никогда не видела и падала в голодный обморок при запахе мяса, а тут такое изобилие! Когда, наконец, смогла внятно изъясняться, дед подал знак рукой и все замолчали. Он выслушал меня и рассмеялся. Ему было весело. Он говорил о маме гадости, он поливал её грязью, а я молчала, виновато опустив голову. Он не захотел помочь. Не захотел… Не помог никто из собравшихся за огромным столом, а ведь у них у самих были жёны, дети. Но все думали о том, чтобы не лишится благосклонности старика. Никто не захотел подумать о моей матери. А ведь кому-то она была племянница, кому-то сестра… Меня вышвырнули за дверь как обычную бродяжку. Спустили собак, чтобы поторапливалась. А потом он вышел на своё просторное крыльцо и сказал: «Пусть пастух придёт. Пусть он придёт и попросит. Тогда, быть может, я дам ему денег».
– Ты удивительная девушка, Али.
– Обычная. – Отозвалась она, разглядывая собственные пальцы на руках. – Вернувшись домой, я изо дня в день просила пастуха отправиться к старику. Я умоляла его, я плакала. Но он сказал «нет». Очередное «нет» очередного упрямца. – Из её голоса ушла сила, из слов боль. – А потом в этих просьбах отпала надобность. Мама умерла и проблемы не стало. Это всё, что ты хотел услышать?
– Ты упустила момент, в который появился герой.
– Не упустила. Просто к тому времени этот герой ещё не появился. Он прибыл чуть позже. Опоздал на два года.