Цена свободы
Шрифт:
— Люди любят совершать глупые поступки.
Я стиснул зубы и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы не прибить золотоволосую мразь. Кровавая пелена бешенства, упавшая на глаза, постепенно пропадала.
— А! Идите в Бездну! Делайте, что хотите. Но в полулиге отсюда начинается тропа в Красные ущелья, и я готов ручаться головой, что убийца, кем бы он ни был, эльфом или человеком, направился именно туда, предварительно посмеявшись над такими болванами, как вы!
Ноздри Рашэ гневно раздувались. Керэ, между тем, был удивительно спокоен. Он слушал меня с таким видом, словно на его глазах заговорила собака.
—
У меня больше не было сил им что-то объяснять, и я обречено махнул рукой. Пускай хоть с обрыва прыгают. Плакать не стану.
След исчез на следующее утро точно так же, как и появился. Все поиски оказались тщетными. Я открыто усмехался, наблюдая, как Рашэ разводит руками, и как бесится Керэ. Наконец, когда этим дуракам стало понятно, что их, действительно, обвели вокруг пальца, мессир Золотоволосая Надменность схватил копье и выместил зло на ближайшем кустарнике.
Я в это время расположился на травке и с аппетитом перекусил. Ужасно хотелось сказать какую-нибудь гадость, но было ясно, что лучше держать язык за зубами — сейчас настроение у моих спутников не самое лучшее.
У Рашэ был такой вид, как будто он только что проглотил кинжал. Горе-следопыт все никак не мог поверить, что так опростоволосился. Парень подвел влиятельного спутника и тем самым уронил честь и выставил свою семью не в самом выгодном свете. Говорят, раньше в подобных случаях эльфы бросались на собственное копье. Я был бы не прочь увидеть подобное сумасшествие. Хоть какая-то потеха. Быть может, подсказать Рашэ, как ему следует поступить? Надо чтить законы предков. Буду только рад, если кто-то из этой парочки отправится к праотцам.
Наконец, Керэ вырубил ни в чем неповинные кусты под корень и, отшвырнув копье в сторону, сел на землю. Уставившись в одну точку, он стал напряженно думать, как выбраться из той ямы, в которую угодил, благодаря собственному упрямству и непомерной гордыне. На мой взгляд, выход был только один, и не надо быть умником, чтобы понять какой.
Керэ, конечно же, знал, как следует поступить, но ему было ужасно тяжело признать, что я оказался прав, а он — нет. Чванливый заносчивый ублюдок. Рашэ не выдержал, обратился к нему на эльфийском, тот с неохотой ответил и ненавидяще посмотрел на меня:
— Мы возвращаемся.
Я пожал плечами. Нашел, чем удивить. В отличие от него, знал, что придется возвращаться, еще с прошлого вечера.
— Мы потеряли много времени. Убийца далеко ушел.
— Значит, мы должны поторопиться, — отрезал он. — В горах тебе придется показать, на что ты способен.
— Скажи «пожалуйста», — мерзко улыбнулся я.
— Что?! — ему показалось, что он ослышался.
— «Пожалуйста». Это такое слово. Вежливое. Хочу тебя ему научить, если ты и дальше намерен общаться с людьми. Нужна моя помощь? Попроси об этом.
— Не зарывайся, человек.
— Учись быть вежливым с тем, кто помогает тебе, эльф.
— Ты помогаешь не мне, а себе, — фыркнул он. — Не собираюсь тебя ни о чем просить и, тем более, говорить «пожалуйста». Понял?
Я вновь усмехнулся, а затем послал его далеко и надолго. Рашэ зашипел, словно змея, на которую ненароком наступили, и схватился за копье. В два прыжка он оказался рядом со мной, а я был готов бросить топорик.
— Прекратить! Оба! — громогласно рявкнул Керэ.
Мы с Рашэ прожигали друг друга взглядами. С радостью бы пробил выкормышу Зеленого отряда черепушку, да, думаю, и он не отказался бы от того, чтобы проткнуть мой живот.
— Воин! Я приказал!
Черноволосый заворчал, как собака, у которой отбирают ее законную кость, но отошел. У меня руки чесались ударить его промеж лопаток.
— Бездна с тобой, эльф, — сдался я. — Идем.
Узкая тропа виляла, словно перепившая змея. Она то подползала к самому берегу гремящей горной реки, то прижималась к красным скалам. Заходящее солнце окрасило горы, и казалось, что ущелье утопает в крови. Не самое приветливое место.
Эльфам оно не нравилось гораздо больше, чем мне. Ребята вообще не любили эти земли, хотя те принадлежали им с зари времен. Проклятые упрямцы! Столько лет воевать за то, что тебе совершенно не нужно, и в итоге все равно уступить людям. Сколько крови и жизней потеряно, и все из-за их тупого упрямства и гордости.
— Ущелье подходит к концу, — Рашэ нарушил долгое молчание.
— Да, скоро выберемся в долину.
— До сих пор никаких следов.
Я счел нужным пожать плечами. Ничего удивительного. Мы идем по горам всего лишь два дня, дорога здесь одна, и если убийца столь осторожен, как я думаю, он не будет пачкать землю еще сутки, на тот случай, если кто-то все же догадается проверить окрестные долины. Так что, если Рашэ и найдет след, то не раньше завтрашнего дня.
— Мы идем правильной дорогой? — спросил золотоволосый.
— Она здесь единственная. По скалам может забраться только мангуст. Он шел здесь.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
— Я бы поступил именно так.
— Не слишком обнадеживающий ответ.
— Если ты считаешь, что мы тратим время впустую, почему тогда пошел за мной? — Керэ начинал меня раздражать.
— У меня нет выбора.
— У вас всегда нет выбора, — тихонько буркнул я, но он услышал.
— Ты о чем, человек?
— У твоего народа никогда нет выбора, Керэ. При любых обстоятельствах и условиях вы не делаете другим никаких уступок. Никакой жалости, никаких договоров, никаких послаблений, никаких слабостей. Даже, если не правы. Даже, если знаете, что так более выгодно. Упрямая гордость Высокородных, считающих, что они лучше всех. Уверен, если бы на пути нам встретился секач, вы никогда бы не отошли в сторону и не дали ему спокойно пройти.
— А ты бы, конечно, отступил, — в его голосе мне послышалась издевка.
Рашэ пока стоически молчал.
— Отступил. Я не такой дурак, чтобы зря рисковать своей жизнью из-за такой глупости, как дорога.
— О, да! Но вот только я отчего-то уверен, что потом ты бы ударил кабану в спину. Коварство людей — точно такое же, как коварство эльфов. Вы бьете в спину не меньше нашего.
— На Гемской дуге мы сражались честно, и если бы не ваша подлая атака…
— Много честности привести с собой озверевший лес! Вы получили то, что заслуживали! — Я повернулся к нему.