Цена Веры
Шрифт:
Два мужчины набросились, игнорируя павшую соратницу, словно женщина и с самого начала была для них всего лишь мёртвым мясом. Генри оглянулась на поле битвы. Множество демонов окружило арбитра – не Танкуила, второго, но тот вроде держался. Андерса нигде не было видно, скорее всего, он давно сбежал и прятался в шкафу. Шип был поблизости, он ворчал и хрипел, а вокруг валялось несколько трупов. Хотя, пока Генри смотрела, один из них встал и снова набросился на Чёрного Шипа. Сузку нигде было не видно, и это беспокоило её больше всего. Что-то в большом хонине успокаивало её, заставляло чувствовать себя сильнее, снижало её склонность к убийствам. Ей это нравилось. Он ей нравился. И больше всего ей нравилась она сама, когда хонин был поблизости.
Её нога ударилась в деревянное крыльцо, и Генри едва не свалилась. Она почти и не заметила, что отступает. Близнецы не тратили времени и воспользовались моментом её замешательства для атаки. Набросились с двух сторон, один атаковал сверху, другой снизу. Она шагнула к демону справа, блокировала удар обоими кинжалами и надавила изо всех своих сил. Демон навалился ещё сильнее, и прежде, чем Генри очухалась, ударил её по лицу. Она почувствовала, что нос сломан – хруст хряща и боль; столько боли, что она стала хватать воздух ртом, и это принесло ворох новых проблем. Генри сглотнула кровь, красную и красивую, которая текла из носа в раскрытый рот. Металлическая, липкая и алая, как самый прекрасный восход.
Она скорее почувствовала, чем увидела меч. Перед глазами всё плыло, стояли пятна таких цветов, названий которым она не знала, и даже они размывались от боли, но она знала: что-то приближается. Генри долгие годы была убийцей, и обострённые чувства предупредили её, что она вот-вот умрёт. Она рухнула на колено и почувствовала, как клинок коснулся головы, скорее всего срезав несколько волосков. Тогда она поднялась и отшатнулась назад, снова ударилась об деревянное крыльцо, ввалилась в здание, вскочила на ноги и встала перед зияющим дверным проёмом.
Из света факела снаружи влетела размытая фигура. Из-за крови и боли Генри не видела её отчётливо, и ей было наплевать. Она метнула свой кинжал в то, что скорее всего было головой, и услышала глухой удар. Размытая фигура плюхнулась на пол у стены, а следующая взревела от злости. Генри метнула второй кинжал. Фигура бросилась на неё. Сначала её сбило с ног, а потом целый мир врезался Генри в спину, вышибив из неё дух. Демон резанул её когтями, сделанными, казалось, из металла – один прорезал кровавые полосы на груди, а второй попал по голове. Судя по ощущениям, оторвало левое ухо, но у Генри не было возможности посмотреться в зеркало, чтобы узнать наверняка. Она быстро, как змея, потянулась вверх, схватила обеими руками голову демона, отыскала глазницы и изо всех своих сил надавила большими пальцами. Демон вырывался из рук, но Генри не отпускала, игнорируя жгучую боль, и давила, давила, давила.
Снова кулак ударил её в голову. Она его видела – последняя отчаянная попытка демона сбросить её. Это сработало. Генри упала назад и поползла прочь. Как можно дальше от ярившейся твари, к стене, откуда она стала наблюдать за ней. Тварь врезалась в стену, потом отшатнулась и врезалась в другую. Лицо превратилось в кровавое месиво, и даже в темноте здания Генри не сомневалась, что демон обеими руками сжимает голову, вопя и шатаясь. Наконец тварь вывалилась на улицу и помчалась прочь от здания, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь на ноги.
Генри подождала, не зная, как долго. Боль в руках, в груди, в животе и в голове постоянно пульсировала, и Генри не могла её игнорировать. Она осторожно подняла руку и коснулась левой стороны головы. Ухо качалось. Нехороший знак, качающееся ухо, особенно с учётом того, как оно болело.
– Поднимайся, – сказала она сама себе, и её голос дрожал, как деревце в грозу. – ПОДНИМАЙСЯ! – крикнула она себе.
Люди на неё рассчитывают. Шип, Сузку, и чёрт, даже Андерс. Она не могла просто сидеть в уголке и плакать, надеясь, что демоны пройдут мимо неё, как прошли в Хостграде. Как она сидела в Хостграде.
Она вытерла слёзы из глаз и заметила, что руки целиком покрыты кровью – её и демонов. Что-то в этом придало ей сил. Так всегда бывало с видом крови. Было в ней что-то королевское, изначальное, прекрасное. Генри заставила себя подняться на ноги, забыть о боли и подобрать свои кинжалы – один с пола и один из лица демона. Вышла на улицу, быстро оглядела поле битвы и принялась разыскивать свою команду.
Андерс
Андерс отскочил назад, а потом сделал выпад рапирой, сильно хлестнул по рёбрам мужчины и издал триумфальный вопль, который устрашил бы и самого отважного спарринг-партнёра. Но если спарринг-партнёр, стоявший перед ним сейчас, и почувствовал что-то – боль, удовольствие или хотя бы лёгкий дискомфорт, – он никак этого не показал. Проигнорировав кровавую рану, судя по всему уже закрывшуюся, он набросился на Андерса, размахивая топором. Андерс, зная, что с рапирой против топора не устоять, отступил, снова сдав позиции.
Проблема заключалась в том, посетовал Андерс, что он просто неважный боец. Из-за него умерло немало человек, но собственно в убийствах он никогда не был особенно хорош. За исключением пары смертельных несчастных случаев, убийства Фарина Колта по приказу Дрейка и нескольких стражников или преступников (в Диких Землях их часто сложно было их различить), на его счету было не так уж много убийств.
К драке присоединился ещё один демон – на этот раз изумительно красивая женщина с прекрасными чертами, огненными волосами и одной открытой грудью. Андерс оступился, отшатнулся от неё, а потом отскочил от мужчины с топором. Странно, но даже посреди хаоса и кровопролития вид бледной открытой груди возбуждал его. Напоминал о Рилли. Напоминал о Генри.
Он поднялся на ноги и встретил соперников с высоко поднятой головой, прямо как должен поступать настоящий мужчина, по уверению его отца. Разумеется, здоровяк с топором и прекрасная женщина с коротким мечом никак не оценили его отвагу.
Финт влево, уклон вправо, и Андерс оставил ещё один порез на рёбрах мужчины, и снова на тварь это никак не повлияло. Отскакивая назад, Андерс мельком заметил Чёрного Шипа, рубившегося посреди четырёх человек. На это стоило взглянуть, хотя Андерс искренне надеялся, что ему больше никогда не выпадет шанс снова посмотреть на такое, но его взгляд привлекло золотистое сияние вокруг окровавленного топора. Разумеется, это могла быть просто игра света, но она вызвала в опьянённом разуме Андерса воспоминание, и тогда он сунул руку в карман, вытащив полоску бумаги.
С короткой молитвой Богам отца, Андерс разрезал своей рапирой бумажку напополам, и в награду его оружие тоже засияло.
– Пожалуй, теперь мы в более равных условиях, а? Всё ещё думаете, что у вас есть шансы? – усмехнулся он.
Оба демона ответили лишь яростными атаками, от которых Андерс, несмотря на свой сияющий меч, отошёл – и он отлично знал, что это было синонимом слова "отступить", которое, в свою очередь, являлось синонимом слова "драпать", а уж драпать-то он умел прекрасно.