Цена заклятия (Обретение волшебства - 1)
Шрифт:
Закончив объяснение, купец похлопал Гормана по плечу и что-то сунул ему в здоровую руку. Но его слова не утешили матроса, который был уверен, что Пасс подозревает его в неумелом обращении с лошадью. Горман всегда ненавидел купцов. Неуклюжие и беспомощные на борту корабля, они ходили по земле с таким важным видом, словно им принадлежало все вокруг. И, к сожалению, обычно так оно и было.
Горман с обидой следил за тем, как Пасс качнул широкую кожаную упряжь в сторону Кристалла, завел ее под брюхо жеребца, поднял с другого бока и надежно застегнул. Лошадь не двинулась ни на дюйм, полностью доверяя своему хозяину. Раздраженный, Горман резко свистнул, давая сигнал матросам наверху приводить в действие лебедку. Через несколько минут они не без труда подняли тяжелое животное
С этой мыслью он опять повернулся к красивому черноволосому купцу, который, несмотря на юные годы, уже мог позволить себе всяческую роскошь, но тот уже вскарабкался по сходням на палубу судна. Горман нахмурился и посмотрел на свои ладони - одна была запачкана кровью, в другой лежало золото купца, - и представил, как эти руки будут скрести палубу день за днем всю эту неделю.
Тейлор Эш запер за собой дверь каюты и упал на узкую койку. Собственно, койка представляла собой тонкий матрас, привязанный поверх трех деревянных ящиков, каждый высотой в два фута, служивших единственным вместилищем для всех предметов, имевшихся в каюте. Сквозь матрас он ясно ощущал деревянные доски, но Тейлор всегда предпочитал жесткую постель. Конечно, морской вояж будет не слишком шикарным, подумал он, но так он гораздо быстрее достигнет своей цели. И, принимая во внимание все обстоятельства, путешествие в Тирсус будет гораздо более комфортабельным на борту "Грампуса", чем в течение многих недель верхом на Кристалле. Как ни любил Тейлор своего коня, скакать галопом через весь континент не слишком ему улыбалось. И, в любом случае, это заняло бы слишком много времени.
На самом деле, Тейлор почти сразу же отказался от путешествия по суше. Несмотря на весенние штормы, плыть в Тирсус было гораздо быстрее и, вероятно, безопаснее. А выбор гатонского корабля являлся наиболее разумным по двум причинам. Во-первых, потому, что Гатонь была нейтральной страной, и ее корабли находили сердечный прием в портах Индора. Тейлор прикинулся гатонским купцом, и теперь надеялся, что "Грампус" будут не слишком тщательно досматривать, когда он пришвартуется в порту индорской столицы. И самое главное, корабли Гатони, единственные в мире, осмеливались входить в пролив под названием Зубья Пилы весной, когда непредсказуемые теплые течения делали длинный узкий пролив крайне опасным, а для менее легких судов подчас и вовсе фатальным. Но корабль капитана Торма был узким, с острым носом - длинное, проворное, трехмачтовое судно с опытной командой. Риск невелик, а выигрыш во времени, по расчетам Тейлора, совершенно бесценен. В это время года более крупные и неуклюжие индорские и чалдианские галеоны направлялись на юго-запад, огибая и Гонвир, и Бриндис. Глубокие, практически не представлявшие опасности воды южного моря служили проходом, по которому шли большие, значительно более удобные корабли, но обход добавлял к путешествию добрых десять дней.
И теперь Тейлор очень старался сойти за торговца специями из Гатони, зная, что самый важный фактор для него - время.
Тейлор с удивлением услышал стук в дверь. Он вскочил с койки, чуть не ударившись головой о низкий потолок, и осторожно отодвинул засов. В дверном проеме стоял капитан Торм.
– Капитан, - пробормотал Тейлор, старательно имитируя гатонский акцент.
– Я польщен.
– Он распахнул дверь и пригласил капитана войти.
– Чему я обязан удовольствием вашего визита?
По правде говоря, Тейлор не испытывал ни малейшей радости от прихода капитана. Черты лица Торма казались даже жестче, чем накрахмаленные складки его формы.
– Брат Пасс, - начал капитан, используя гатонское обращение, применяемое к человеку, стоящему на той же ступени социальной лестницы, вам будет приятно узнать, что через несколько минут мы поднимем якорь и отправимся в плавание.
Тейлор слегка поклонился в знак того, что он принял этот факт
– Если мы вот-вот отправимся в путь, - вежливо проговорил он, - я не буду отнимать вашего драгоценного времени больше, чем это необходимо, чтобы поблагодарить вас за это сообщение.
– Ваша речь учтива, - прогудел Торм откуда-то из глубин своей густой бороды. Он странно взглянул на Тейлора.
– Но вам, несомненно, известно, что из гавани наш корабль выводит местный лоцман. Только когда мы окажемся в глубоких морских водах, он вернется на свой катер, а я поднимусь на мостик "Грампуса".
Тейлор дружески улыбнулся, признаться честно, улыбка далась ему нелегко, принимая во внимание его досаду. Он намеревался встречаться с гатонским капитаном как можно реже, чтобы тот не догадался о том, что они отнюдь не соотечественники. Однако капитан, по всей видимости, счел его единственным человеком на судне, равным по социальному положению, и в связи с этим будет всячески искать общества "брата Пасса".
Но сейчас самой неотложной проблемой Тейлора было найти оправдание полному отсутствию мореходного опыта.
– Как я вам говорил, когда нанимал ваш корабль, брат Торм, это первая попытка моей семьи включиться в заморскую торговлю. До сих пор наши скромные успехи ограничивались караванными путями на север.
Торм серьезно кивнул, принимая объяснение Тейлора.
– Тогда я должен вас предупредить, - сказал старый моряк, - что мы плывем на юг, преодолевая очень сильное экваториальное течение. Новички в мореплавании часто страдают от бурного моря на этом пути. Будьте готовы к этому.
– Очень вам благодарен. Надеюсь, мой желудок окажется пригодным для плавания.
– На все воля Божья, - заключил Торм.
– Если Бог даст, - согласился Тейлор. Казалось, капитану понравилась серьезность его ответа.
– Я пришел к вам, - объяснил он, - просить вас пожаловать в мою каюту. По обычаю, мы начинаем каждое плавание молитвой.
– Для меня будет большой честью присоединиться к вам для выполнения вашего священного обычая, - отвечал Тейлор.
– Но мне нужно некоторое время.
– Он указал на свою старую поношенную одежду, и Торм понимающе кивнул.
– Жду вас через несколько минут, - сказал он и вышел.
Тейлор вздохнул, когда дверь за капитаном закрылась, и, безмолвно чертыхаясь, принялся переворачивать свои сумки в поисках парадного одеяния, которое он захватил на такой случай. Идти к Торму было последней вещью, которую ему хотелось делать, но выхода не оставалось, - придется преклонить колени вместе с капитаном в знак уважения к уродливому гатонскому богу.
Тейлору могла дорого обойтись попытка сойти за уроженца Гатони, но, к счастью, гатонская молитва всегда проходит в полной тишине. Гатонцы проводили молчаливые коленопреклоненные бдения, периодически отвешивая поклоны и утыкаясь лбом в пол. Он читал гатонское Евангелие и поэтому в самых общих чертах представлял себе религиозные догматы этой страны, во всяком случае, этого оказалось достаточно для того, чтобы сойти за северного купца, совершающего первое морское путешествие, компенсируя недостаток набожности избытком энтузиазма в области груза специй, которые он перевозил.
После молитвы капитан Торм пригласил брата Пасса пообедать с ним, и Тейлор использовал эту возможность, дабы наилучшим образом продемонстрировать ограниченность и некоторую алчность своей купеческой натуры. Проигнорировав явное желание капитана затеять серьезный богословский диспут, Тейлор начал многословно распространяться о куркуме и кориандре и занимался этим до тех пор, пока мрачный капитан полностью не потерял всякий интерес к брату Пассу. После этого Тейлору удалось манкировать многими из молитвенных собраний, происходивших два раза в день, - он закрылся в своей каюте, сославшись на морскую болезнь. Впрочем, последняя причина не потребовала от него никакого притворства. В течение первых трех суток непрерывная то бортовая, то килевая качка с должной интенсивностью переворачивала все содержимое желудка несчастного Тейлора вверх дном, и не единожды ему приходилось пулей выскакивать из каюты и перегибаться через поручни.