Цена желаний

Хейер Джорджетт

Видно, Антония сочла удачным предложение Вайолет и отправилась в другой конец мастерской позвонить Джайлзу. Джайлз подошел сам, и Антония, услышав его голос, сказала без всяких предисловий:

– Джайлз, что ты делаешь? Если не занят, лучше приезжай к нам сразу.

– Это нужно? А что случилось?

– Жуткая мерзость. Объявился Роджер!

– Что?!

– Роджер. Он вовсе не умер. Он здесь.

На минуту воцарилось удивленное молчание. Потом Джайлз сказал дрожащим от смеха голосом:

– Какое несчастье!

– Да, это ужасно, – продолжала Антония. – Мы понятия не имеем,

что делать.

– Бедняжка Тони. Боюсь, ты ничего не сможешь сделать.

– Тебе хорошо смеяться, а он сказал, что не уйдет, пока ты не одолжишь ему денег. Ты не мог бы принести сразу немного? Он просит пятьдесят фунтов, но я думаю, обойдется и двадцатью. У него совсем нет одежды.

– Как – совсем никакой?

– Да нет, дурак ты, что ли, конечно, он одет! Но у него нет пижам и всего такого.

– Как это на него похоже! – сказал Джайлз.

– Я тоже так думаю, но дело в том, что он нам здесь совершенно не нужен, а он не хочет уходить, пока не получит денег.

– Милая девочка, пожалуй, я сразу ничего не смогу сделать!

– Наверное, ты не захочешь дать ему взаймы, – сказала Антония, теряя надежду.

– Не захочу, – ответил Джайлз.

– Да, я так и подумала. Но понимаешь, такая тоска, если он останется.

– А где он?

– Я же говорю, здесь.

Джайлз с трудом удерживал смех…

– В той же комнате?

– Ну конечно, – нетерпеливо сказала Антония.

– Как ему, должно быть, приятен этот разговор! Тут Роджер, который слушал, по обыкновению, спокойно сказал:

– Передай старику Джайлзу сердечный привет.

– Он хочет, чтобы я передала тебе сердечный привет. Вот он какой.

– Он всегда был таким. Я не могу подняться до подобных высот нежности, но скажи ему: я его поздравляю с тем, что он не умер. Откуда он явился?

– Из Южной Америки, кажется. Я не спрашивала. Во всяком случае, он приехал в Англию вчера. Пожалуйста, приходи!

– Я не смогу вам ничем помочь, даже если приду, Тони. Буду, если можно, после ужина.

Пришлось Антонии смириться. Джайлз, положив трубку, задумался. Потом, улыбаясь, снова взял трубку и позвонил в Скотленд-Ярд.

Суперинтендант Ханнасайд еще не ушел, и через несколько минут Джайлза с ним соединили.

– Это вы, Ханнасайд?

– Да.

– Помните, я предсказывал, что должно случиться нечто неожиданное.

– Помню.

Голос суперинтенданта оживился.

– Так вот, я подумал, вам, может быть, интересно узнать, – сказал Джайлз. – Роджер Верикер вернулся домой.

– Роджер… Кто это?

– Роджер Верикер, – повторил Джайлз. – Тот брат, которого считали умершим семь лет назад!

– Боже правый! – Голос у суперинтенданта был изумленный. – Когда?

– Мне сказали, что он приехал в Англию вчера – кажется, из Южной Америки, но я не уверен. Сейчас он в мастерской. Я пойду туда вечером.

– Вы не возражаете, если и я с вами? – спросил Ханнасайд.

– Ничуть, – весело ответил Джайлз.

ГЛАВА ХIV

Перед самым ужином Вайолет сделала вид, будто собирается уходить, но ее легко уговорили остаться. Кеннет сказал, что, поскольку ей, видно, очень нравится Роджер, пускай остается развлекать его, так как ни он, ни Тони не в состоянии этим заниматься. Она приняла его слова благосклонно, только слегка улыбнулась равнодушной улыбкой и продолжала задавать Роджеру вежливые вопросы о путешествии. Но вскоре, когда Мергатройд, весьма неохотно, повела Роджера в его временное жилище, Вайолет сделала Верикерам выговор: ей жаль Роджера, которого так приняли, заявила она, и потому она почувствовала необходимость что-то сделать, дабы сгладить неловкость. Ну, что касается Роджера, заметила Антония, то с него как с гуся вода; замечание было настолько точное, что даже Вайолет не стала его опровергать. Антония нашла более достойным внимания ее второе соображение: показывая так явно свое отвращение, говорила Вайолет, Кеннет начнет выглядеть очень подозрительно. Антония была склонна с этим согласиться, но Кеннет с места в карьер стал возражать: такое отношение к Роджеру как раз последовательно и скорее приведет в замешательство полицию, чем убедит ее, что он убийца Арнольда. Возник спор, в разгар которого в комнату вернулся Роджер, и поскольку Кеннет в пылу препирательств лиц не различал, он стал немедленно излагать Роджеру суть дела.

Роджера это ничуть не смутило, он внимательно все выслушал и обстоятельно ответил:

– Ты хочешь сказать, если ты будешь твердить, как это мерзко, что я вернулся домой, то полиция решит: нож в Арнольда всадил ты?

– Нет, так думает Вайолет. А я говорю, если я притворюсь, что мне это все равно, они скорее меня заподозрят.

– Ну, я не знаю, – сказал Роджер. – Могут, конечно и заподозрить, но с полицейскими никакая осмотрительность не поможет. В свое время у меня с самыми разными полицейскими было много неприятностей. Иногда мне кажется, английские полицейские самые наихудшие, других я, правда, не так хорошо знаю. Между прочим, это ты убил Арнольда? Не хочу быть назойливым, просто интересно.

– И что, по-твоему, я отвечу? – отрезал Кеннет.

– Вот правильно, – сказал Роджер. – С моей стороны очень глупо. Я просто хотел сказать, если ты, то тебе должно быть досадно, что я вернулся. Ты зря истратил время.

– Если я не убью и тебя тоже, – задумчиво сказал Кеннет.

– Ты так не говори, – сказал Роджер. А то оглянуться не успеешь, как и убьешь. Я всегда терпеть не мог импульсивных людей, всегда.

Кеннет задумчиво его разглядывал.

– Самое лучшее, конечно, было бы свалить это убийство на тебя, – произнес он. – В данный момент не очень понимаю, как это сделать, но что-то можно придумать.

– Неплохая идея, – заметила Антония. – Даже мотив убийства не придется выдумывать, он есть.

– Ну, мне это не нравится, – сказал Роджер, и в его голосе появилась тревога. – Впрочем, тут не о чем и думать, потому что, как я уже говорил, я только вчера приехал в Англию.

– И ведь вот еще, – продолжала Антония, повеселев. – Там был заграничный кинжал или стилет (я забыла, что именно), которым пользуются в Испании и в Южной Америке. Так говорили на инквесте.

– А ты мне не сказала, – упрекнул ее Кеннет. – Это очень важно. Естественно, именно такое оружие Роджер и применил бы.