Ценности и принципы исламской экономики

Коллектив авторов

Мы убеждены в том, что даже материалист, который стремится лишь к материальным благам и не связан никакими духовными принципами, тоже согласует свои действия с идеей, в которую он верит, а те материальные события, которые происходят вне его разума, не являются для него движущей силой. Именно его материалистическая идеология ставит материальные блага его целью и направляет его к ней.

Разумеется, и здесь ввиду того, что исследуемое отношение касается человеческого общества, идеи и цели общества должны признаваться главным фактором этих социальных отношений, однако влияние общества более ограниченно и менее эффективно, чем влияние идеи и цели индивида на его действия. Но все же именно идеи, цели и стимулы общества в итоге

являются главным фактором действий его членов.

Обычно западные материалистические школы, несмотря на все их противоречия в том, как истолковать социальные отношения и определить их главный фактор и основной стимул, пытаются подчинить идею человека материальным законам и критериям, подобно другим материальным явлениям мира природы.

Мы, основываясь на исламской философии, убеждены в том, что идеи и мысли есть главный фактор, который доминирует над всеми материальными средствами, критериями и условиями человека. Разумеется, это не означает отрицания материальности некоторых начал ума и чувств, таких как пять основных чувств. Также это не означает абсолютного отрицания влияния других факторов, в частности социально-политического, на мысли и взгляды людей. Здесь имеется в виду, что мышление человека и общества, будучи выражением их духа и внутреннего мира, приходит в движение вследствие контакта с внешним миром посредством чувств и постепенно устраняет непонятные для них вопросы. Закладывая основы мысли и культуры, они как толкуют для себя существующий вне разума мир, так и меняют его.

Разумеется, социально-политические факторы, которые влияют на общественное поведение людей, изначально появились вследствие идейных движений. Затем они сумели постепенно дойти до центра социально-политической власти и воспользоваться материальными возможностями управлять обществом и влиять на мысли и взгляды общества. В итоге все общественные действия и переживания, движения и преобразования возникают в результате столкновения мыслей и взглядов людей. Поэтому суть этих общественных отношений и движений опять-таки идейная и потому не схожа с природными действиями и возмущениями, изучаемыми в рамках естественных наук.

Кроме того, социально-политические факторы обычно не настолько эффективны, чтобы устранить вероятность влияния другой идеи, хотя бы постепенно и в долгосрочной перспективе. Несмотря на все материальные возможности и стимулы, которые власти используют против общества, последнее оказывает ся под влиянием оппозиционных идей, о чем наилучшим образом свидетельствует как древняя, так и современная история человечества.

Исходя из вышесказанного, общественные правила и отношения, господствующие в обществе, в действительности являются отражением мыслей, взглядов и стимулов членов этого общества. И потому всякие трения и столкновения между этими правилами и отношениями есть проявление трения и столкновения внутренних и сущностных факторов, которые, на наш взгляд, можно отделить от материи, потому что человеческая природа формируется именно из этих факторов.

3. Третье отличие заключается в самом исследователе этих двух ветвей наук. Потому что у исследователя естественных наук, как правило, одна цель – найти истину такой, какая она есть. Поэтому он не оказывается под влиянием вводящих в заблуждение стимулов и тенденций. По крайней мере, вероятность того, что он окажется под таким влиянием, очень низка. Что же касается исследователя общественных наук, то, поскольку он сам занимает особое место с человеческой, социальной и культурной точек зрения, в большинстве случаев он оказывается под влиянием личных мотивов и тенденций, что, несомненно, влияет на результаты его исследований.

Следовательно, изучение, анализ и создание идеальной модели в общественных науках должно происходить с учетом вышеупомянутых критериев, чтобы отношения в общественных науках не смешивались с физическими правилами в естественных науках, потому что, говоря коротко:

во-первых, отношения, формирующие человеческие действия, имеют добровольный характер и всегда относительно самостоятельны – в отличие от физических отношений, которые принудительны и непреложны;

во-вторых, факторов, влияющих на изучаемые общественными науками явления, очень много, и потому их сложнее контролировать;

в-третьих, идеи и цели людей есть фактор, влияющий на человеческие действия, и потому всякое изменение и преобразование первых приводит к изменениям и преобразованиям последних;

в-четвертых, обычно исследователь в общественной науке выбирает явления и суждения под влиянием своих наклонностей.

Принимая во внимание главные различия между этими двумя ветвями науки, можно прийти к следующему заключению.

1. При изучении отношений, господствующих в личной и общественной жизни людей, нельзя использовать присущий естественным наукам метод. Здесь необходимо обратиться к соответствующему этим отношениям методу. То есть необходимо принять во внимание интеллектуальную, духовную и человеческую стороны личности и учесть их влияние при анализе и заключении. Природа этого учета не может быть ограниченной, в отличие от подсчета количества в естественных науках. Здесь следует принимать во внимание все духовные, неколичественные факторы, которые берут начало в культуре, убеждениях, характерах, мыслях, стимулах людей, и учесть их влияние. Поэтому мы не можем считать, что гуманитарные науки в своем исследовательском методе должны следовать естественным наукам.

2. Нельзя переносить результаты исследований человеческих действий, проведенных в одном определенном обществе или поколении, на все другие общества и поколения. Дело в том, что данные общественных наук и их результаты зависят от культуры народа, действия которого исследуются, и потому обобщение их с неисследованными случаями – неправильно. Следовательно, общественные науки – относительно неточные науки и потому дают результаты относительно определенных данных: если этих данных не будет, то и их результаты не будут иметь смысла.

3. Итогом вышесказанного является то, что в общественных науках можно создать отдельную теорию на основании каждой культуры. Как мы видим, у ученых восточного и западного блоков неодинаковые понятия, методы исследования и результаты касательно социологии, экономики, юриспруденции и других общественных наук. Поэтому и мы можем на основании исламской культуры иметь свое понятие об этих науках, иметь свой метод их исследования и получать свои независимые результаты. Да, у нас могут быть общие средства исследования и заключения, но их итоги могут быть разными. Потому что исходные данные исламского общества, которые формируются исламской культурой, сильно отличаются от данных, полученных в неисламском обществе. Поэтому, получив исходные данные для исламского общества, мы имеем в итоге исламскую экономику, исламскую социологию, исламскую юрис пруденцию и другие исламские общественные науки.

4. Учитывая и используя вышеуказанный метод в исследовании социальных вопросов и общественных наук, мы поймем, что социальные и экономические законы, упомянутые учеными общественных наук, в целом основаны на особых данных человека, его идеях и стимулах, которые, как правило, господствовали в социальной среде тех ученых. С изменением этих данных вследствие учения другой культуры многие из тех законов придут в негодность. Также мы поймем, что в рамках этих наук существуют другие средства исследования, заключения и прогнозирования, которые схожи с природой поведения и действий человека и образом их происхождения. Таким образом, мы можем создать другие, более глубокие и широкие социальные законы, в которых будет учтена роль как качественных, так и количественных факторов, о чем будет подробнее сказано в следующих разделах.