Шрифт:
«Каждый мечтает изменить мир, но никто не ставит целью изменить самого себя.»
Л.Н. Толстой
Я шел по центру города и пытался не обляпать свой летный комбинезон вкуснющей, истекающей соком шавермой, от которой с удовольствием откусывал крупные куски, когда услышал, как со всех ближайших экранов, сменив традиционную рекламу, стала вещать говорящая голова всемирной корпорации «Спейсшип». Эти американские ребята готовили к запуску проект «Надежда», на который у меня были большие планы, поэтому я вынырнул на ближайшую широкую улицу и уставился, как и миллионы других жителей мегаполиса, туда, где были установлены информационные экраны: на огромный вертикальный монитор, срощенный со стеной ближайшего небоскреба.
–На весь мир вещают, – подумал я, увидев белый вращающийся в углу кругляк глобуса. Компьютерная модель головы идеальной девушки, собранная из частей реальных всемирно известных личностей, захлебываясь
Офис мусорной компании был всего в паре кварталов и я, подтянув растянувшиеся лямки комбинезона повыше, отправился по дороге в свое счастливое будущее. Пока я шагал по обычным и подвижным тротуарам, в голове уже четко обозначилась картина. Я в новеньком белоснежном комбинезоне с золотым значком пилота корпорации «Спейсшип» стою на платформе лифта, поднимающей меня улыбающегося ко входу в новенький, сверкающий в солнечных лучах, межзвёздный корабль, на котором мне предстоит, пролетев несколько сотен лет, сделать невероятное открытие, найти идеальную планету. А потом мое, пустившееся во все тяжкие, воображение рисовало, как я купаюсь в водопадах денег, полученных от трансконтинентальных корпораций, за использование ресурсов найденной мной планеты. И все, и здравствуй, роскошная жизнь! Я так замечтался, что, не заметив, налетел на какую-то бабку, сидящую в антигравитационном кресле-каталке, от столкновения ее развернуло ко мне лицом.
– Чего под ноги не смотришь, шатаются тут всякие, – зашамкала она беззубым ртом сорокалетней старухи, потрясая в воздухе сухонькими ручками и, шустро развернувшись, полетела дальше по своим пенсионерским делам, совершенно игнорируя мой жалкий лепет с извинениями.
Офис мусорной компании был огромен, занимал одно из типичных центральных зданий города, был антрацитово – чёрен снаружи и хромировано блестел изнутри. За огромной стойкой ресепшн меня приветливо встретила стайка симпатичных высоченных девочек в униформе и, профессионально уточнив что мне нужно, вызвали сопровождающего – хмурого охранника, который повел меня по лабиринтам коридоров на огромный задний двор, напоминавший праздничный торт. Он состоял из толстенных слоев висящего в воздухе мусора, а между ними проворно сновали роботы сортировщики и их хмурые погонщики люди. Они держали в руках электрические стеки, которыми тыкали в нерасторопных роботов, рассыпая вокруг снопы искр. Роботы от ударов током становились проворнее и мчались сортировать мусор дальше. Мегаполис ежедневно выдавал невероятное количество мусора, огромные мусорные корпорации перерабатывали его в такой необходимый всем пластик (ведь нефть-то давно кончилась), а упаковку для субпродуктов никто не отменял, вся еда теперь продавалась в красивых пластиковых коробочках. Поднимаясь в панорамном лифте между всеми этими слоями на самую крышу, где стоял, припаркованный атмосферный челнок-мусоровоз я подумал, что было бы здорово жить совсем без мусора, и сколько бы полезного места освободилось в городах. Можно было бы построить детские сады или школы, чтобы какие-нибудь дети не слонялись дома и во дворах, и, глядишь, не начинали бы убивать друг друга с пяти лет из-за наркотиков, а там, глядишь, и детских тюрем, переполненных десятилетними пацанами и девчонками, станет меньше. Эко куда меня занесло, говорящие головы из правительственных новостей говорят всем с экранов, что сбор и сортировка мусора – это очень важно, не зря же они ввели закон, что все граждане обязаны все время что-то покупать, чтобы экономика страны не рухнула, а потом сортировать и собирать мусор. Иначе мы все погибнем от голода, как соседняя Африка (кто же захочет такой судьбы), поэтому все наше население в едином порыве тратит все деньги, скупая, упакованные в пластик, воду и еду, а наиболее сознательные даже берут кредиты в банках и покупают больше, чем остальные, таких потом показывают в новостях на информационных экранах, молодцы, что еще сказать. Я вот тоже, может быть, хотел взять кредит, но мне не дают. У меня нет ни квартиры, ни машины, банку нечего будет забрать, когда придет время. С такими грустными мыслями я залезал в старый, помятый и исцарапанный мусоровоз, давно потерявший блеск ухоженности и смердящий, как выгребная яма, под пластиковой будкой туалета во дворе моего многоэтажного дома. Усевшись в продавленное и вытертое до дыр кресло пилота, я запустил питание и проверку всех систем. Индикаторы некоторых блоков горели красным, я увидел, что это барахлили климатическая система и подача питьевой воды. Ничего, тут лететь пару часов, кабина большая, воздуха хватит, а без воды до столицы я обойдусь, привык пить редко, вода – это дорого. Нажав на нужную кнопку, я скинул диспетчеру маршрут полета и, получив добро на взлет, вместе с пакетом программ для автопилота загрузил все в систему, нажал кнопку запуска, откинулся на скрипнувшую спинку старого кресла, скрестил руки на груди, прикрывая глаза. Все, моя работа сделана, дальше компьютеры справятся сами. Теперь можно и покемарить, если случится внештатная ситуация, система меня разбудит, тем более уже наступил вечер, и я, приоткрыв глаза, наблюдал как челнок медленно поднимается в воздух, распугивая стайки стремительных аэромобилей, несущих в себе обеспеченных людей. Когда челнок поднялся до высоты полетного коридора грузового транспорта, я еще раз поразился насколько большим стал мой мегаполис. С высоты в двенадцать километров я не видел краев сияющего равномерными огнями и неожиданными всполохами огромных экранов города, который напоминал огромного осьминога, раскинувшего щупальцы на тысячи километров в стороны от центра. Я отлично выспался, разбуженный сиреной системы, потянулся и потер руками глаза, разгоняя сонную хмарь из тела. Бросив взгляд на центральный экран управления, я понял, что мы прибыли в столицу. Подо мной ползла и ползла бесконечная лавина огней это был уже не осьминог, а целый остров света, занимающий половину континента. Проследив за снижением челнока к окраине города, на которой находились мусорные заводы глубокой переработки, я завершил посадку, нажав соответствующую кнопку, челнок спружинил, приземляясь на скрипящие опоры.
– Да, недолго осталось летать еще этому корыту, – подумал я, увидев мигнувшие красным сигналы блоков подачи топлива и посадочных систем. Выбравшись из транспорта, доставившего меня по назначению, я отметил на своем планшете прибытие на место и выполнение контракта, убедившись в увеличении моего счета на оговоренную сумму тут же заказал такси до офиса корпорации «Спейсшип» от проходной завода. Сопровождаемый парой дюжих охранников с автоматами в руках, отправился к выходу. Ребята оказались дружелюбные, мы поболтали о погоде в столице, о девочках и аэрофутболе не заметив, как дошли до ворот. Махнув на прощание ребятам, я вышел с территории и увидел желто-черную каплю аэротакси, пристроившуюся у обочины. Сверив номер машины с номером заказа, я подошел и уселся в приветливо махнувшую дверью как чайка крылом машину, которая сразу лихо сорвалась с места и устремилась в массу таких же капелек, образуя стремительный поток, несущийся на разных уровнях в небе столицы. Минут через пятнадцать мы уже были в центре, а еще через пару – лихой компьютерный пилот-таксист приземлил меня, заложив крутой вираж, прямо перед гигантским зданием корпорации космических полетов. Я, конечно, слышал об огромных зданиях, но увидеть такое самому довелось впервые. Многоуровневая черная пирамида занимала целый квартал улицы на которой я стоял, а, задрав голову вверх, я так и не увидел утопающую в облаках верхушку здания с золотой ракетой. Поглазев с минуту на это монументальное сооружение, прогоняя нахлынувшую вдруг робость, я расправил плечи, оформил грудь колесом и отправился исполнять свою заветную мечту. «Я буду пилотом межзвездного корабля», – твердил я себе при каждом шаге левой ногой, пока не уткнулся в хвост огромной очереди.
Конец ознакомительного фрагмента.