Цепея неморалис
Шрифт:
— Чай, кофе? — неожиданно спросил хозяин кабинета. Чего это он? Пятиминутные разговоры обычно так не обставляются. Чтобы окончательно проснуться, я выбрал кофе, и секретарша (та самая стандартная шатенка) принесла чашечку мне и стакан чаю своему боссу.
Николай Сергеевич внезапно оказался вполне приятным собеседником, несмотря на мои подозрения в его лицемерном гостеприимстве. По крайней мере, он был довольно-таки неплохим актером и держался с достоинством, не допуская откровенного хамства. Я-то ожидал увидеть этакого трамвайного нахала, дорвавшегося до управления бизнесом.
— Благодарю, что согласились
— Вы о чем?
— Я о сборнике рассказов, что вы с Романом решили подготовить к изданию.
— А, вот вы кто! — вдруг рассмеялся мой собеседник. Его смех звучал так заразительно, что я тоже начинал невольно хихикать. — Я, признаться, принял вас за другого. Но это не мы решили, а Роман решил, — пояснил Николай Сергеевич.
— Значит, я не так понял ситуацию. Но ведь это вы выделили первоначальную сумму для издания книги?
— Да, стартапил это проект. Хотя, какой там проект… так, смех один, — и он снова радостно засмеялся. — Так что же?
— По заключенным договорам надо бы заплатить писателям. Деньги небольшие, но их нет…
— Денег всегда нет, — весело признал Николай Сергеевич. — На то они и деньги.
— Если бы денег. Писателей нет.
— Это как? — удивился Николай Сергеевич. Только тут до меня дошло, что он, оказывается, не в курсе дела. Роман что, так ничего ему и не сказал? Почему, интересно?
Тогда я принялся пересказывать все то, что имело отношение к книге готических рассказов. Несколько раз Николай Сергеевич переспрашивал меня, уточняя некоторые моменты. Наши пять минут давно прошли, но мой собеседник не пытался прервать разговор. Николай Сергеевич явно заинтересовался происходящим. По его уверениям, выглядевшим вполне достоверно, о судьбе книги он ничего не знал. Да, денег дал, но это все. Сумму озвучил Роман, бизнесмену она показалась вполне допустимой, и средства были переведены.
— А какой ваш интерес в этом деле? — неожиданно спросил Николай Сергеевич.
Действительно, какой? С какой радости я бегаю по Москве, кого-то опрашиваю, разыскиваю, суечусь. Чего ради? Но у меня уже давно был заранее заготовленный ответ на подобный вопрос.
— Понятно, — слегка кивнул бизнесмен, когда я закончил. — Тогда благодарю вас за приятную встречу, интересную откровенную беседу и за то, что нашли время зайти, — сказал Николай Сергеевич.
Прозвучало как безоговорочное прекращение беседы. Пришлось встать, кривить душой, благодаря за прекрасный кофе, потраченное время и приятную встречу, а затем уйти. По сути, я так ничего и не добился. Больше с этим человеком не встречался, о чем не сильно-то и жалел. Я тогда так и не понял, в какой области бизнеса работал Николай Сергеевич. Чем он вообще занимался? Впрочем, какая разница.
Только я вышел из небоскреба и собирался уже было направиться ко входу в метро, как рядом притормозила серебристая Audi.
— Садитесь, подвезу, — сказала высунувшаяся из окна давешняя офисная шатенка.
— Да нет, спасибо. Вроде как на метро хотел, — оправдывался я. Почему-то мне вдруг резко расхотелось ехать с этой девицей, несмотря на ее ухоженность и стандартную офисную красоту.
— Николай Сергеевич распорядился вас подвезти, а приказы начальника у нас не обсуждают, так что, пожалуйста, не подводите меня.
Я уже начал обходить машину, чтобы сесть на «место смертника», но девушка не разрешила:
— Не сюда. Садитесь на заднее, — безапелляционно велела она.
Ну, если женщина просит… я безмолвно сел сзади водителя.
— Пересядьте так, чтобы мне было вас видно, — снова приказала водительница, и я сдвинулся в сторону. Теперь в верхнем зеркальце виднелись глаза девушки.
Мы проехали Пресненскую набережную, свернули на какую-то короткую улочку и вывернули на Третье транспортное кольцо. Машин было удивительно мало, видимо утренний поток уже схлынул, а остальная масса народа еще не выехала. Когда переезжали Дорогомиловский мост, а я разглядывал свинцовые воды Москвы-реки, водительница, не отрываясь от дороги, протянула через голову что-то похожее на лыжную шапочку.
— Вот, наденьте себе на голову.
— Что это? — спросил я, разглядывая «шапочку», оказавшуюся маской-балаклавой. — Мне вроде не холодно.
— Наденьте прямо сейчас, — повторила водительница, посматривая на меня через зеркало. — Нет, не так. Задом наперед.
— Но тогда я ничего не увижу! — наивно произнес я, прекрасно понимая, что происходит.
— Вам не надо ничего видеть.
— А если откажусь?
— Оглянитесь. Видите за нами БМВ? — сзади действительно, как приклеенный, ехал серый BMW. Я заметил его еще на набережной. Увидев, что я обернулся и смотрю в его сторону, водитель мигнул фарами. — Видите? Там мои друзья. И если я остановлюсь, они сядут по сторонам от вас, наденут ту же самую балаклаву, и мы продолжим путь. Только вы утратите всякое ощущение удобства. Да, и не снимайте, пока не скажут, а то… в общем, я очень не рекомендую подглядывать.
Пришлось подчиниться. Последнее, что удалось заметить из окна машины, был Кутузовский проспект, по которому мы мчались в сторону области.
По субъективным ощущениям, ехали мы минут тридцать. Хорошо хоть, что маска-балаклава оказалась чистой, и не пахла ничем, кроме стираной ткани. Потом скорость явно уменьшилась, дорога сделалась неровной, начались какие-то повороты, шелест асфальта под шинами сменился хрустом гравия, наконец, машина остановилась. Спереди послышался звук, какой бывает при трении крупных железных шарниров, далее последовали приглушенные голоса, мы снова проехали несколько метров, и, наконец, остановились окончательно. Звук трения повторился, но уже сзади, закончившись лязганьем металла.
Дверь машины открылась, и какой-то мужской голос скомандовал:
— Выходи.
Сказано было спокойно и без нервов. Я выбрался наружу, и с меня тут же сняли маску. Понятно, почему это сделали. Мы находились на коттеджном участке площадью соток двадцать, огороженном высоким и глухим забором, не меньше чем четырехметровой высоты. Впереди возвышался сам коттедж, по виду кирпичный с железобетонным цоколем. Сзади — здоровенные, под стать забору, ворота. Около ворот торчал одетый в черную пару громила со скучающим выражением физиономии. Второй, что снял с меня маску, стоял рядом. Третий оставался за рулем BMW, который тоже въехал на огороженную территорию. Ничего более на участке видно не было, а за пределами забора удавалось разглядеть лишь солнце и небо.