Цепи судьбы

Ли Маурин

Моя мать и Сюзан болтали без умолку, но время от времени я замечала, что мать обеспокоенно на меня поглядывает. Во всяком случае, мне так казалось.

Теплое чувство, охватившее меня ранее, все не проходило. Я дышала немного чаще, чем обычно, и ощущала, как бьется мое сердце. Мне кажется, я смогла бы просидеть там целую вечность, не сдвинувшись с места, а только слушая Стивена. Но это было невозможно. Жизнь не могла застыть на месте.

Все поднялись, и я последовала за ними.

Выйдя на улицу, мать и Сюзан пошли впереди нас. Стивен предложил встретиться еще. Я согласилась. Они должны были играть в «Каверне» в субботу днем

и еще раз вечером. А между концертами мы куда-то должны были пойти. Я не стала спрашивать, куда именно.

Он не проводил меня до машины, а ушел со своей матерью, в то время как я настояла, чтобы отвезти свою мать домой.

— Стивен предложил тебе встретиться? — спросила она, когда я выруливала со стоянки.

— Да. — Я не удивилась бы, если бы она прочитала мне лекцию или посоветовала быть осторожной, но мама промолчала.

Мы уже ехали по улицам Бутла, когда я спросила, собирается ли она всегда жить с тетей Кэти.

— О Господи! Конечно нет! Я безумно люблю Кэти, но я с ней скоро сойду с ума. Она говорит не переставая. — Эми посмотрела в окно на голубое летнее небо и заходящее солнце. — Нет, Маргарита. Я понятия не имею, где буду жить и что буду делать, когда привыкну к жизни на свободе.

— Это означает, что ты можешь уехать из Ливерпуля? — Меня эта мысль огорчила.

— Честное слово, не знаю, Маргарита. Послушай, — она повернулась ко мне, — пока мы одни, быть может, тебе хочется расспросить меня о своем отце?

— Не сейчас. — Я бы предпочла это сделать не за рулем, а сидя в каком-нибудь укромном местечке. И я была не готова. Как я ни старалась, мне в голову не приходило ни единого вопроса, кроме одного: «Почему отец называл тебя шлюхой?» Чарльз говорил, что мама не давала ему для этого ни малейшего повода, но мне все равно хотелось спросить.

ГЛАВА 18

1945–1951 годы

Эми и Барни

Когда родилась Маргарита, Барни почти пришел в себя. Он привык к их домику и много времени проводил, вскапывая раскинувшийся за домом сад. Он никогда ничего не сажал, просто часами переворачивал пласты земли. Когда Барни доходил до конца сада, он принимался вскапывать все заново.

Маргарита с самого начала была просто идеальным ребенком. Эми укладывала ее в кроватку, стоявшую в детской, садилась рядом на белый мягкий стул и наблюдала за тем, как ее красивая малышка моргает глазками, постепенно засыпая. Наконец веки девчушки опускались, и лишь длинные темные ресницы продолжали подрагивать на кремового цвета щечках.

Когда Барни возвращался с работы, он сидел на этом белом стуле, пока Эми готовила чай.

— Все готово, любимый, — шептала она, входя в комнату. Она пользовалась этой возможностью еще раз взглянуть на Маргариту перед тем, как они отправятся в столовую обедать.

Эми видела, что Барни втайне радуется тому, что Маргарита так на него похожа. Он ожидал, что их ребенок будет белокурым и голубоглазым, как его жена, но синие глаза Маргариты постепенно приобрели такой же насыщенный коричневый оттенок, как и у него, и у нее были такие же гладкие каштановые волосы. Фотография Барни в младенчестве выявила тот факт, что у него тоже когда-то был маленький остренький подбородок и курносый нос.

Именно Барни случайно выбрал имя дочери, и Эми не преминула воспользоваться этим. Она готова была сделать все, что угодно, чтобы порадовать его и рассеять горечь, с которой он взирал на мир, вернувшись из

Германии. Эми молилась, чтобы это никогда больше не повторилось.

Имени «Маргарита» не было в списке мужских и женских имен, мысленно составленном ею. Но, появившись в родильной палате частной больницы возле Принцесс-парка, Барни заметил, что блестящие кремовые щечки новорожденной напоминают ему жемчуг.

— Так мы ее и назовем [33] , — быстро произнесла Эми. Ей самой очень понравилось это имя. Оно было необычным, но не настолько, чтобы постоянно привлекать внимание. Одна женщина, которая родила дочь одновременно с Эми, назвала свою девочку Скарлетт, в честь Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром».

— Бедный ребенок, — говорили все вокруг. — Все сразу будут понимать, откуда это имя.

Имя «Маргарита» было просто идеальным.

В течение полутора лет после рождения Маргариты жизнь была настолько спокойной, насколько это вообще возможно. Эми и ее свекровь заключили перемирие. Со стороны Эми это было сделано с большой неохотой, возможно, что и со стороны миссис Паттерсон тоже, они никогда не обсуждали этот вопрос. Эми всегда избегала оставаться с ней наедине, не будучи уверенной, что одна из них не даст волю языку. Лео, отдавая себе отчет в шаткости ситуации, прилагал все усилия к тому, чтобы обстановка оставалась спокойной.

33

«Маргарита» в переводе с латыни означает «жемчужина».

Не было ничего удивительного в том, что Элизабет Паттерсон отказалась прийти на крестины Маргариты. Стать свидетелем того, как ее единственную внучку крестят по католическому обряду, было выше сил такой убежденной протестантки, как она.

Зато эти крестины порадовали Мойру Карран, вторую бабушку Маргариты, став доказательством того, что после ужасов войны ее жизнь наконец-то возвращается в нормальное русло. За время войны Мойра стала на шесть лет старше, а трое ее детей не только вступили в брак, но и обзавелись собственными домами. Бидди тоже была замужем, но они с мужем пока жили в доме Мойры и подыскивали себе жилье.

Вскоре Мойра останется одна в доме на Агейт-стрит, и к этой ситуации она была полностью готова. За время войны ей трижды предлагали выйти замуж, и все трое претендентов получили отказ. За всю свою жизнь она любила только одного мужчину, и он умер, когда ее дети были совсем маленькими. Теперь у нее была очень хорошая работа в выставочном зале на Стэнли-роуд, и остаток жизни Мойра собиралась провести, вспоминая о любимом мужчине, в окружении внуков, которые не преминут появиться.

Барни работал в компании отца в Скелмерсдейле, но беспокоился из-за того, что отец оттесняет Хэрри на второй план.

— Папа в него не верит, — однажды вечером пожаловался Барни Эми. — Он обращается с ним, как с идиотом.

К своему удивлению, Эми обнаружила, что она — единственный человек, к мнению которого Лео Паттерсон готов прислушаться.

— Если это заметил Барни, это заметят и другие люди, — выговаривала она свекру, — и это подорвет веру Хэрри в себя.

— Я хочу, чтобы Хэрри и Барни стали директорами компании, — ворчал Лео, — но Хэрри не проявляет инициативу, он очень медленно учится.