Цепная реакция
Шрифт:
— В Вегасе.
— Таким образом, ты решил, что ударно отпразднуешь день рождения, пока они в отъезде?
Дерек кивает.
— Тогда это казалось хорошей идеей.
— Угу. Вытаскивай всех из своего дома, запирай его и отправляйся к нам в участок, чтобы мы могли позвонить твоим родителям, — говорит Рейес.
Дерек единственный нормальный гринго, который вышел и заступился за меня.
— Не нужно в участок, Рейес, — говорю я. — Дай парню передышку. Это его день рождения.
Рейес качает головой.
—
Меня ведут к задней двери одной из полицейских машин, а Марко и Дерека — к другой. Два офицера увозят их, в то время как Рейес идет к Дугану и его приятелям. Он говорит с ними некоторое время, все время делая заметки. Через некоторое время Рейес и его партнер идут назад к полицейской машине, в которой нахожусь я.
Рейес садится на сидение водителя и поворачивается ко мне.
— Ты действительно облажался сегодня вечером.
— Кому ты рассказываешь.
— Слушай, Луис. Я забочусь о твоей матери. Твое вовлечение в драку и торговля наркотиками причинит ей сильную боль.
— Я уже говорил вам, кокаин был не мой.
— Твоего приятеля?
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю.
— Давай договоримся так. Я собираюсь отпустить тебя и твоих друзей сегодня вечером после звонка вашим родителям, потому что я не нашел наркотики непосредственно при тебе и несколько свидетелей сказали, что тебя и Марко оскорбляли перед дракой. Но с этого момента я буду наблюдать за тобой, как гребаный ястреб. Если я узнаю, что ты имеешь дело с наркотой или снова ввязываешься в драки, то я буду на твоей заднице, так быстро, что голова закружится.
Дерьмо, этот парень прокладывает свой путь в жизнь mi'am'a, и теперь он ведет себя как родитель по отношению ко мне. Я жил без отца всю свою жизнь и делал это очень хорошо.
— Ты мне не отец, — напоминаю я ему.
— Ты прав. Если бы я был им, то запер бы тебя в камере на ночь, чтобы преподать тебе урок.
Глава 22
Никки
Я позволила себе потерять бдительность, что не было запланировано. Сегодня вечером, когда мы с Луисом были в доме у бассейна, я позволила себе поверить, что Луис и Марко совершенно разные.
Это было до того, как я увидела его в драке.
Луис и Марко против Джастина и некоторых парней из футбольной команды. Кулаки Луиса летали туда-сюда, и хуже того, я думаю, что ему нравилось это — как будто драка удовлетворила в нем какую-то потребность.
Я не знаю, кто начал драку. На самом деле, это не имеет значения. Луис не отступил. Вместо этого, он был единственным, кто остался стоять, готовый взять на себя тех, кто осмелится бросить ему вызов. Он не остановился, пока полицейские не скрутили его.
А потом я увидела наркотики на земле, прямо рядом с ним.
Я не могу быть с кем-то,
Мне нужно заставить себя перестать думать о Луисе. Падая в кровать, когда я возвращаюсь домой, я не могу не ненавидеть себя за то, что была так уязвима сегодня вечером. Я перестала следовать своим запретам и знала, что делаю. Но Луис не говорил мне, что он имел дело с наркотиками, это меняет правила игры.
Наступает утро воскресенья, и я просыпаюсь с надеждой, что Грэнни начала есть самостоятельно.
— Как дела у Грэнни? — спрашиваю я Сью.
— Она не хочет много есть. У неё определённо депрессия.
Я иду к её клетке и сижу с ней.
Грэнни принюхивается, когда я открываю её клетку.
— Эй, девочка, — говорю я, протягивая руку и ведя её к своим коленям. — Скучала по мне?
В ответ она махает хвостом. Она выглядя худой. Слишком худой.
Я глажу её за ушами, и она заваливается на спину. Когда она кажется довольной, я беру еду из её тарелки и начинаю кормить с рук. Она ест, когда я подношу еду к её носу.
— Хочешь, я отвезу тебя домой?
Она отвечает тем, что тыкает своим носом в мою ногу.
— Мне просто нужно убедить своих родителей, чтобы они позволили взять тебя, — говорю я ей.
Когда я дома рассказываю своим родителям о Гренни, они оба говорят, что я не могу взять её.
— У тебя слишком много дел, — говорит мама.
— А когда ты пойдёшь в колледж, тогда что? — говорит папа.
— Но она старая и слепая и живет в клетке! Если бы вы были старыми и слепыми, вы бы хотели провести последние дни в клетке? — спорю я.
Мама гладит мою руку.
— Никки, мы думаем, это замечательно, что ты хотешь помочь собаке, но…
Я вздыхаю.
— Просто... Вы можете встретиться с ней? Встретиться с ней, а затем принять решение, хорошо? Я уверена, что она будет хорошим домашним питомцем, и я знаю, когда вы хоть разок взгляните на нее, вы будете думать о ней так же, как и я.
Они оба смотрят на меня, как будто я вызываю жалость. Я знаю, что они думают, что я пытаюсь заботиться о бедном животном, потому что мне необходимо быть нужной.
Мы обсуждали это раньше. Возможно, они правы. Я не могу ничего с собой поделать, но у меня возникает особая связь с наименее удачливыми собаками, которых приносят в приют — с теми, что кажутся беспомощными. Я болею за уязвленных, каждый раз.