Цепной Койот. Книга 2

Иствуд Кира

“А вот и знаем”, — сверкнула глазами Илона. Она говорила торопливо, горячечно, точно убеждая сама себя, — “Барон уже открывал такой проход. Да, были жертвы, но они не напрасны! Теперь он полностью готов! Океан открыл ему способ получить силу! Барон показал мне воспоминания! Это правда!”.

— Господи, да вы там все чокнулись… Ладно, даже если веришь во весь этот бред, объясни, зачем сюда заявилась? Что от меня было нужно?

“Задержать”.

— Но зачем!?

Кошка взволнованно крутила хвостом:

"Ты мог помешать, если вернул

бы Павла слишком рано. Если бы сам вернулся. Вы могли всё порушить. Для Павла это единственный шанс, но из-за Тины… знаешь он на ней из-за Уз помешался! Решил, что ритуал для неё опасен. Был готов соскочить. И что дальше? Он и так уже на грани! Он бы погиб! И тогда всё зря!"

— Ага, значит — запереть нас здесь — это такая извращённая забота?

“Да, именно она. Но не считай меня злодейкой или вроде того. Мы просто изолировали вас на время… Чтобы вы не свернули шеи, сунув нос куда не надо. А если бы… если бы что-то случилось с кем-то из вас, ритуал бы всё исправил!".

Алек всё-таки смог подняться. На кошку ему смотреть не хотелось, с самого начала не стоило ей доверять. Полагаться надо было только на себя. Илона стояла достаточно далеко, чтобы среагировать на любую попытку Алека поймать её. Но почему-то не уходила. Вспомнилось её человеческое лицо — наивное, светлое, по искреннему радостное. Похоже, за следующие пять лет она эту радость и искренность растеряла. Почему-то Алеку думалось, что теперь её человеческое лицо — печальное, а губы, если улыбаются, то только понарошку.

— Разве твоя мать… — сказал он, подбирая слова, — твоя старая мать, которую ты так мечтаешь спасти, тебя не предупреждала не верить Барону?

Кажется, это была больная мозоль, потому что кошка, пригнув голову к земле, зашипела:

"Моя мать не уберегла отца и даже себя спасти не смогла! Её пророчества ничего не стоят! Я могу сама решить…"

— Уже взрослая, да? — Алеку вдруг стало жаль её. Обманутую девочку. Злость схлынула так же быстро, как и пришла. — Ты же, как его… диагност-проводник? Значит, можешь вернуться?

“Всегда могла”.

— Тогда возвращайся.

"Вот так запросто? Даже не хочешь отомстить?”

Алек пожал плечами и, повернувшись, направился в ту сторону, где предположительно скрылся Павел.

“Если ритуал запустят, этот мир, мир воспоминаний может начать разрушаться. А я могу помочь тебе вернуться прямо сейчас”, — прозвучали в голове слова кошки.

— У меня ещё осталось незаконченное дело.

“Ты ничего не сможешь. Слишком поздно!”

— Да уж. Ты постаралась на славу. Но я всё-таки попробую.

“Ничего не выйдет. Но ритуал всё исправит”, — слова звучали глуше, наверное, из-за расстояния, или потому, что Илона уже начала процесс перехода в реальность, но Алек всё равно уловил в голосе кошки нотки горечи. Впрочем, ему было плевать. Он только жалел, что столько времени потратил впустую.

"Не держи на меня зла. Я только хочу счастья, тем кто мне дорог", — тихо сказала Илона напоследок.

Исчезла… Ушла.

Чужое присутствие в мыслях больше не ощущалось. На душе было муторно. Всё это время его водили за нос, как неразумного щенка. Илона могла сбежать в любой момент, в отличие от Алека. Ей не грозила никакая опасность. Алек посмотрел на свои обожжёные руки. Те всё ещё ныли. Он ещё раз прокрутил в голове слова матери Илоны. Они были его последней надеждой на успех, пусть и весьма запоздалой.

“Среди бетона и стекла вопило глупое дитя, и кровью плакал старый крот… там пряталась беда…”

Надеюсь, у Тины там всё хорошо, — подумал Алек, отправляясь на поиски Павла.

Сцена 11. По ту сторону воспоминаний

Мрак перед глазами стал рассеиваться, словно сквозь вату я слышала, как воет Лиса. Голова болела так, словно мне шарахнули по затылку булыжником. Тень хохотала, только теперь не в мыслях, а наяву. Она съела мои хвосты и стала сильнее, чем прежде. Больше не нужны были зеркала, чтобы её видеть. Барон держался так, словно ничего особенного не происходило. Словно не он только что скормили часть моей души злобной твари.

— А теперь, — начал Ящер, но не успел закончить, потому что неожиданно на своём стуле застонала Илона.

Она обхватила голову, согнулась пополам. “Значит, и Павел с Алеком тоже сейчас проснутся!” — сквозь туман боли подумалось мне, и эта мысль придала сил. Даже Тень затихла, точно с любопытством глядя на проснувшуюся Ведьму, к которой уже подошёл Барон.

— Илона, как вы? — напряжённо спросил Ящер, как-то странно, точно с опаской, поглядывая на Павла. Тот всё ещё не двигался, как и Алек, и моя первая радость стала уступать место жгучей тревоге.

Ведьма тяжело дышала и выглядела бледнее обычного.

— Что с парнями? — не выдержала я.

Илона подняла лицо, и в нём было столько ненависти, что я подавилась воздухом:

— Это всё ты виновата, — прошипела кошка, даже не пытаясь закрыть глаза от бьющего отовсюду света. Зрачки у неё были сужены до иголок: — Если бы не эти чёртовы Узы, которые ты заключила с Павлом, ему не пришлось бы так страдать! Не пришлось бы заново пережить все эти ужасы, которые с ним случились. Это всё ты! Всё из-за тебя! Ещё и рыжего втянула! Думала тут отсидеться, пока он рискует головой?

— Илона, — встрял Барон, — прошу вас, сейчас не время. Лучше скажите, что у вас случилось в воспоминаниях?

Тут Кошка, наконец, заметила Тень и побледнела ещё больше, став цветом лица напоминать бумагу. Метнула испуганный взгляд на Ящера.

— Всё идёт по плану, — ответил тот на невысказанный вопрос. — Что с Павлом? Что произошло?

— Я… я сделала, что могла. Но Павел и Алек не вернутся, — она говорила отрывисто, сухо, не сводя взгляда с Тени. Лицо Ведьмы стало неподвижно, как ледяная глыба. — Застряли там надолго, к тому же истощены, так что едва могут двигаться. Вам лучше поторопиться. Если хотите их спасти.