Цепные псы

Первыми пришли звуки — странные шорохи, вздохи и неприятный режущий слух гул. Затем появился свет, неяркий и размытый, словно туман. Следом пришло ощущение качки. Артём попытался встать, преодолевая жуткую слабость и накативший приступ тошноты. Постепенно мир вокруг замедлял вращение, обретал краски и наполнялся запахами и отчётливыми звуками. Через несколько минут все чувства Артёма пришли к взаимному согласию и, перестав наконец–то ощущать себя ребёнком на карусели, он смог осмотреться.

Он лежал на железной пружинной кровати в довольно большом, чем–то напоминавшем казарму, помещении, явно советского происхождения. Сумеречный свет проникал через линию узких, забранных решётками окон под самым потолком. Грубо окрашенные в неопределённый грязный цвет стены, и неопрятно белёный потолок. Богатство интерьера определялось тремя десятками таких же кроватей, поставленных в три ряда и парой светильников без плафонов, сиротливо торчащих над двумя бронированными дверями в противоположных концах комнаты. Все это обильно украшено вековой паутиной и нецензурной прозой, вперемешку с ещё более пошлыми рисунками, нацарапанными на стенах.

Резкий запах пота и прочих результатов жизнедеятельности человека напомнил о соседях. Две дюжины мужиков бомжеватого вида в хаотическом порядке расположились в комнате и явно изнывали от скуки и безделья.

— Нехорошо. — пробормотал Артём себе под нос.

Он как профессиональный военный понимал, чем может закончиться вынужденное безделье трёх десятков мужиков, запертых в клетке.

Вообще–то, Артём Сергеевич Тропов, 80-го года рождения, бывший капитан воздушно–десантных войск, а ныне заключённый № ….. по статье № ….. за убийство вышестоящего начальника, не слишком удивился, обнаружив себя в такой обстановке. Так и должно быть. Смущал лишь новый способ доставки заключённого к месту не столь отдалённому. Последнее, что запомнил Артём, это лекарственный запах аэрозольной струи, попавшей ему в лицо, сразу после военного трибунала.

Артём внимательно осмотрел помещение, отмечая каждую мелочь и особое внимание уделив контингенту камеры. Все мужики, как один имели следы нездорового образа жизни на небритых и помятых лицах. Некоторые из лиц были несколько пообтрёпанней остальных, а текстура и цвет украшений красноречиво сообщало об их недавнем приобретении.

Причину битых физиономий и как следствие порядка в камере, Артём обнаружил секундой позже. Мужик, сидевший у противоположной стены и сквозь хитроватый прищур карих глаз, наблюдавший за действиями Артёма, сидел, словно удав среди бандерлогов. Смуглый брюнет, лет 35–40 с ранними залысинами, худощавого телосложения, в серо–синем спортивном костюме, на первый взгляд обычного обывателя не выглядел опасным. Тем не менее, явно взвинченные отсутствием водки бомжи, старательно обходили взглядами угол незнакомца. Но Артём не был простым обывателем и в этом товарище сразу почувствовал сжатую, словно пружина, силу. Силу бойца.

Скрестив взгляды с незнакомцем, Артём не отвёл глаза, посчитав, что такой человек должен уважать лишь силу противника. Как и он сам. Мужик, которого Тропов про себя окрестил Удавом, долго бодаться взглядами не стал. Бодро соскочив с нар, он напрямик направился к койке Артёма, распугав при этом большую половину сокамерников. Артём оценил скорость, с которой мужики уходили с траектории движения Удава, как и пружинистую, почти крадущуюся походку. Для такого мастера рукопашки, как Артём, покалечить бомжей не составляло особого труда, а определённая теснота помещения лишь помогала бы профессиональному бойцу, мешая дилетантам задавить его массой. Но ужас сокамерников и нулевое количество инвалидов, говорил о необычайном качестве исполнения воспитательных работ, проведённых Удавом.

— Здоров, солдатик. — Удав нарочито неуклюже плюхнулся рядом с Артёмом.

— И тебе поздорову, добрый молодец. — Артём решил принять условия игры, навязанной незнакомцем.

Добрый молодец в ответ заржал так, что все присутствующие инстинктивно втянули головы в плечи до такой степени, что послышался синхронный хруст почти трёх десятков шей.

— А ты юморист! — отсмеявшись, хлопнул по плечу Артёма Удав. — За какие такие дела, такого комедианта загребли?

— Да так, по мелочам провинился — кое–кому шею свернул.

— Бывает. — согласился Удав, окинув комнату тяжёлым взглядом, от которого эпидермис сокамерников приобретал неестественно бледный оттенок. — Николай, — неожиданно протянул руку Удав, — Николай Назарук, майор МВД.

— Тропов Артём, капитан ВДВ. — представился он, крепко пожав протянутую руку.

— Ха, я так и знал что ты наш, только думал звание твоё повыше. — вполне удовлетворённо сказал Николай.

— Приходилось и другие звезды носить, но не срослось. — пожал плечами Артём.

— Ясненько, а сам откуда будешь?

— Томск.

— Да ты что! — воскликнул Удав, громко хлопнув себя по бёдрам — Земеля. А я из Затона.

— Слушай, Коля, а где это мы. — Артём окинул камеру взглядом.

— А черт его знает, брат. — Удав почесал давно небритый подбородок. — Здесь всех доставили, как и тебя, в отключке. И охрана я тебе скажу ребята серьёзные. Не простое это заведение, правда, что этот мусор человеческий здесь делает не пойму. — Николай кивнул на оторопевших мужиков, которые своими пропитыми мозгами, наконец–то сообразили, что в их клетке появился второй лев, и это явно не способствовало повышению их настроения. — Если б не эти слизняки, я б решил что это вербовочный лагерь КГБ. А так хрен поймёшь, что это.

— Так КГБ покинуло наш бренный мир вместе с Союзом. — возразил Артём.

— Издеваешься? — нравоучительно поднял палец вверх Николай. — Такие организации не могут умереть, словно одряхлевший медведь. Они вечны. Просто меняют хозяина.

— Думаешь, нас завербуют? Но для чего?

— Поживём — увидим!

— Хороший подход. — согласился Артём.

Ему все равно светило пятнадцать лет, так что можно было выслушать загадочных вербовщиков. Хуже не будет. Единственным беспокоящим фактором стала группа сокамерников, ни под каким соусом не годившихся в наёмники. Разве что окопы копать. Но в наше время с этим вполне мог справиться самый захудалый трактор.

— А ты, за какие грехи здесь?

— Не поверишь, если расскажу. Но если в вкратце, то я оказался не в том месте, не в то время.

— Как и большинство невинных душ за решёткой. — с иронией согласился Артём.

Удав иронию оценил и снова заржал. Похоже, характер у него довольно беззлобный и оптимистический. Но мозгами мужик явно не обижен. Он все время контролировал ситуацию. Несмотря, на видимую беззаботность, его взгляд украдкой обшаривал пространство камеры. И без сомнения показушная расслабленность могла мгновенно перейти в серию молниеносных ударов.