Цербер. Дочь врага
Шрифт:
Но мужчина лишь хмыкает, никак не комментируя происходящего. А мое лицо заливает жгучая краска. Сквозь землю провалиться готова!
Пока развешиваю одежду, свитер то и дело задирается. Не такой уж он и длинный, как я на радостях подумала. Ловлю взгляд хозяина дома, направленный на мои оголенные бедра. Он смотрит без стеснения. Вообще не парится, как это выглядит со стороны. И это смущает еще больше. Я будто чувствую его власть надо мной. Точно так и должно быть.
Закипает чайник. Мужик кивает в сторону стола, и я усаживаюсь на стул. Передо
– Ешь, – все, что говорит хозяин дома прежде, чем снова выйти на улицу.
Выдыхаю и оглядываюсь. Громила пока меня не трогает, и это хороший знак. По крайней мере, мне хочется в это верить.
Сижу в основной комнате, отгороженной от подобия кухни тонкой деревянной перегородкой и здоровой печью с лежанкой. Здесь, кроме стола, нескольких стульев и шкафа, имеется и кровать. Одна единственная. И не сказать что широкая.
Вот это я влипла… Осознание происходящего и переполняющая жалость к себе набрасываются на меня со страшной силой. В глазах появляются слезы.
За окном завывает. Кажется, будто снаружи разверзся ледяной ад. Тихо потрескивают дрова в печи. Становится как жутко находиться в доме одной. Уже слипаются глаза. А ОН все не возвращается.
Теперь слезы становятся ощутимыми. Мне обидно и страшно. Чувствуя себя самой несчастной на свете, забираюсь на кровать. Забиваюсь в самый угол к стене, укутываясь сразу и одеялом и покрывалом. Скручиваюсь калачиком. Сознание проваливается.
Утро. Мы идем на другой конец деревни. Точнее, это ОН идет, а я еле тащусь следом. В безразмерных сапогах, внутри которых меха больше, чем в моей шубе, едва передвигаю ноги. В тулупе, которым меня можно раза четыре полностью обернуть, прячу руки и голову. На ней, кстати, меховая ушанка.
Выгляжу я смешно, вот только смеяться совсем не хочется. Радует сейчас лишь одно – громила выполнил обещание помочь с машиной.
Проснулась я, когда вновь услышала кипение чайника. Мужчина, снова оголенный до пояса, расставлял на стол продукты. По сильно примятому краю кровати, стало понятно, что он ночью спал рядом. От этой новости сердце пропускает удар. Кожу начинает печь. Он ведь такой громадный… Значит, всю ночь прижимался ко мне. Может быть, даже неприлично лапал… «Но вроде же все нормально?» – уверяю себя. Ничего плохого не случилось. И можно немного выдохнуть.
А после завтрака хозяин дома заставил меня одеваться в приготовленные вещи. Я не сопротивлялась. Просто не было смысла.
– Привет, мужики! – миновав не больше десятка домов, оказываемся в нужном месте. – Семеныч где? Нам трактор нужен.
– Да бухой Семеныч! – отзывается кто-то. – Теперь к ночи проспится, в лучшем случае.
Слышится резкий звук какого-то рабочего инструмента, и я сильнее кутаюсь в свое одеяние.
– А это у нас кто? – задает вопрос один из мужиков, когда жужжащий звук прекращается.
– Племянник. Погостить приехал, – сообщает мой спаситель, даже не взглянув в мою сторону.
–
– Так что с трактором? – мой спутник никак не реагирует на последнее высказывание. А мне плевать, как меня назвали. Лишь бы машину вернуть. Да побыстрее.
– Вчера не заводился. Ремонтировать надо.
Черт! Дурацкие новости.
– Там в углу сядь, – распоряжается гигант, теперь уже смиряя меня многозначительным взглядом.
Я исполняю, потому что вариантов больше нет. Да и раз мы не уходим, то выход есть. Я надеюсь… По крайней мере Цербер, если это конечно он, пока не узнал меня.
Сажусь на скамейку в том месте, где указано. Нос прячу в тулуп. Ммм… как пахнет! Притягательный мужской запах. С такого и одуреть недолго.
Чувствую, как начинает печь щеки, когда вспоминаю ночь, проведенную в постели с хозяином одежды.
Но из размышлений, которые должны быть паршивыми, но почему-то такими не являются, а, наоборот, рождают странный трепет в груди, меня выдергивает гул приближающегося транспорта.
Вглядываюсь вдаль, где по плотному снежному насту мчатся… снегоходы. На секунду в голове вспыхивает радость. Может, это люди отца? Нашли машину по маячку, а теперь ищут меня?
Но порадоваться не успеваю. Люди, заглянувшие на огонек – не шестерки отца. Их лица мне незнакомы. Поэтому предпочитаю не высовываться, сначала прощупать почву.
Прибывшие останавливаются совсем близко. Один из них слезает с «машины» и топает под навес. Очень крупный. Не меньше моего спасителя. А то и больше. Жуткое свирепое лицо, словно выточено из камня. В него бьет сильный ветер и колючий снег, а мужчина даже не морщится.
– Здорово, мужики! Бабу эту видали? Не забредала мелкая сучка в ваше село? – незнакомец выставляет перед собой телефон, что-то в нем показывая.
Глава 3
Ассоль
Не вижу, что именно показывает незнакомец на своем смартфоне. Вот только к горлу подбирается нехорошее предчувствие. У папы много врагов. Так всегда было. И глядя сейчас на этого мужика, что внушает ужаса гораздо больше, чем тот, кто спас меня, сомнений не остается – уроды ищут меня.
– Не видали, – отвечает кто-то из деревенских, даже не глядя на фото.
– А если подумать?! – напирает визитер. – Бабла отвалю, не пожалею. За любую инфу заплачу.
– Тебе же сказали, – слышится другой голос. – У нас тут два дома в три ряда. Баб чужих не водится.
Мне кажется, я даже не дышу. Сижу в углу и не подаю признаков жизни. Съежилась вся, нос опустила в ворот тулупа. Только глаза видно, и то на них сверху край шапки наваливается.
Ладони тоже прячу в рукава. В общем, пытаюсь прикинуться кучей старой одежды, сваленной тут по забывчивости.
Конечно, я не боюсь, что сельчане меня выдадут. Мой спаситель сказал, что я парень. Племянник или что-то такое. Те, вроде, поверили, и под сомнение слова соседа ставить не стали.