Церковь. Вознесение
Шрифт:
«Доброе утро, Иван Израилич!»
Кивнул тебе в ответ:
«Доброе…» И внимательно так на тебя… Внутренне весь подтянулся, не-не, не должно быть видно только слегка "поправился".
Ага, вот и она на сцене, публика захлопала негромко, приветствует. Ты, смотри-ка! Сзади охранники тормознулись у самого выхода за кулисы, с мини-чемоданчиком, двое. И она вышагивает вся такая, от волнения как хрустальная, на голове диадема из камней натуральных, настоял таки "спонсор" театра, местный "аль-капоне", понты колотит… Ох, Машенька, как же ты хороша! И умненькая, и добрая, (давно уж за тобой втихаря "подсматриваю"), и талант, и красота. Ну, кто может с тобой
«Спасибо вам, Вениамин Валентинович, не нужно…, простите великодушно, не могу, очень устала. И мама у меня болеет…, ну если только домой…, спасибо большое, но мне пора…»
Да вот только и сама она ещё не знает, а ты вот уже в курсе, подслушал "случайно", лёд у служебного входа ковыряя, разговор директора с главным худруком. "Покупатели" из центра забирают её на большую сцену, а там и в "Teatro alla Scala" рукой подать. Так что пролетает "аль капоне" – как фанера над Парижем. Только пока никому, только мы двое… Само собой, Иван Израилевич, мало ли чего. И на тебя вопросительно воззрились, а ты на них афигевше, а я то чё?!, кто со мной разговаривает?!, да даже и скажу кому, кто алкашу полудохлому поверит?! А внутри всё так потеплело, радость за неё такая…, давно такой не чуял.
Личное дело. Часть 8. Пункт 2.
Эх, а как начиналась то хорошо жизнь молодая… И с ней всё могло бы "срастись"…
Ты весь такой, небрежно и просто одетый, идёшь к сцене с букетом цветов полевых (зима же, придурок! – аай, да ладно, не всегда же, и лето здесь бывает). Так вот отдаёшь ей, и прежде чем ручку "лизнуть", по приколу так:
«Questa aria nella vostra performance suona divinamente (итал.)».
А она тебе, в мгновение ока, умненькими глазками увидев и пальцы твои зелёным соком травяным попачканные, и сухие былинки к туфлям (из миланской частной мастерской индивидуальный заказ) прилипшие, в ответ по-французски:
«Спасибо, конечно. Но право не стоило, так трудиться ради меня…»
А сама уже внимательный взгляд от запонок "Maserati club", в твои глаза собаки бездомной, дважды брошенной, и от сердца к горлу жаркий комок: "Он!!!" И пальчики из руки твоей вытягивая, еле дыша:
«Приходите ещё…, всегда буду рада…»
И ты, согласно кивнув, уже без дураков, на родном:
«Всенепременно».
И по проходу, мимо "аль капоне" в партере на первом ряду сидящего, наверх в бельэтаж, простецкий такой пацан типа. А тот, напряжённо-злобным взглядом тебя проводив, "быку" телохранителю:
«Передашь Артемьеву, чтобы этого фраера залётного…»
А уже через неделю вся похолодевшая, ищет-ищет тебя взглядом по залу и не столько глазами, как сердцем, нет его здесь! И "аль капоне" нет, хоть и премьера. Ну, с ним то, всё ясно, город хоть и почти "миллионник", а "наверху" все и всё друг про друга знают. Сдулся "аль капоне". Сначала ему руководитель службы безопасности:
«Не стоит, Вениамин Валентинович, правда не стоит. Из Италии он. Что значит без охраны? А рядом с ним кто? Ну да один… Только я бы против этого одного – всех наших не рискнул бы… Да не пугаю я вас попусту. Вы же в моей профпригодности не сомневаетесь? А рыбак рыбака, сами знаете…»
Не поверил, от злобы гордой раздуваясь в администрацию областную. Ему оттуда:
«Веня, ты совсем оборзел?! Он здесь по делам федерального уровня, из Центра постоянно обстановку мониторят. Забудь про него, целее будешь».
Нет!!! Не забуду!!! Да "вертел" Я этих итальяшек на одном "приборе"!!!
Давай судорожно в Центр "стучаться", мы, мол, тоже могём, и у нас в центре есть, кто подсобит. И когда "покровитель" из центра позвонил, обрадованно:
«Добрый день!»
А ему холодно-вежливо в ответ: «Ну не знаю, не знаю, Вениамин Валентинович, насколько он для вас добрый… (пссссс – "воздух" пошёл из "аль капоне"), мне тут позвонили сами понимаете откуда.... (пруссссс), сказали, что вы проявляете нездоровый интерес к гостю из Италии (ссссссс), а там откуда звонили, в нём очень и очень заинтересованы (сссисссс, ссисссс, ссыс, ссы), так что посидите-ка вы лучше пока дома, Вениамин Валентинович, отдохните, здоровье поберегите».
Ну, то, что "аль капоне" нет, Она этому даже рада, в особенности тому обстоятельству, почему его нет. Но Он то, где? Неужели… Сердечко оборвалось… Уехал… И уже и вступление "Casta Diva", и двери в партер осветились, и Он в проходе, запыхавшийся, и Она сразу покрасневшая от какой-то "вскипевшей" изнутри силы, и голоса звучание ну прям как у Каллас.
А сзади тебя "брат-друг", хранитель тела, вздыхает и горестно, и облегчённо. Мало тебе двух предыдущих разводов "кровопролитных", ещё захотелось.
«Да ладно, ладно, Макс, здесь всё по-другому».
«Ага, ага, конечно, где-то я уже это слышал…» (ну да лучше это, чем твои пьяные гонки ночные на "GranTurismo Sport").
А ты ему:
«Да ну тебя!»
И по проходу к сцене, и по окончанию арии розочку чахлую, чуть ли не зубами с клумбы отгрызанную, все руки вон поколол, ей под ноги. А Она, подняв и кровь, на шипах заметив, глаза в глаза, бриллиантиками слезинок дрожа, Твоя Я, а Ты Мой… И на всю жизнь – Душа в Душу… Красота! Сказка! Только вот в жизни постоянно не так. Постоянно "засада" какая-то.
Личное дело. Часть 9
"Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства, да не будет у тебя других богов пред лицом моим.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои."